Третья молодость

В музее напротив входа висело большое информационное табло, нечто вроде карты, а разноцветные огоньки показывали, что, где и когда найдено. Вошёл парень лет двадцати, подошёл к табло, включил и начал сосредоточенно изучать. Примчалась сторожиха. Как всегда толстая баба в белом халате, наверно, их специально подбирали по габаритам. Она набросилась на парня, как крокодил — нельзя прикасаться к музейным экспонатам. Парень пытался объяснить — хотел по табло сориентироваться в находках, ни к чему не прикасался, только включил табло. Не помогло. Сторожиха полетела за помощью и вернулась с мадам хранительницей музея, такой же комплекции и, по-видимому, такого же умственного уровня. Две гарпии ринулись на парня с криком, тот не выдержал, бросил к черту археологию и сбежал.

Советский Союз начал меня пугать.

С уборными, прошу прощения, я ещё не закончила. Припомнилась мне одна наша, забавная и оригинальная и не идущая ни в какое сравнение с русскими. Находилась она в старинном историческом здании, где моя приятельница участвовала в конференции, кажется, библиотечных работников. Посетила она туалет. Посередине огромного зала на подиуме стоял унитаз — прямо-таки трон, а вокруг, в трех стенах, шесть дверей, и неизвестно, заперты ли они. До ручки, чтобы проверить, не дотянешься — далеко. И это не где-нибудь на вокзале, а в здании, призванном нести культуру.

Приходит мне в голову — возможно, весьма кстати, что наш бывший строй (непонятно почему именуемый коммунистическим, гораздо более ему подходит название «диктатура пролетариата»…), последовательно направленный на оболванивание общества, проблему санитарных узлов рассматривал как вспомогательный фактор. Ведь свинье или корове все едино…

Мне пришлось отвозить Яцкевичуса в Симферопольский аэропорт, и по пути опять со мной приключилось нечто экстраординарное. Мы решили пообедать. Оказались в изысканном ресторане. Грязной бумагой туалет здесь был, само собой, завален, как и все подобного рода заведения. Однако на сей раз речь о другом. Официант заговорил с нами, обрадовался, что мы из Польши, и попросил об одолжении. Он потерял всякую связь со своим приятелем, поляком, адрес знал, кажется, и номер телефона тоже, и желая восстановить отношения, попросил нас передать ему бутылку водки. Пожалуйста, мы ничего не имели против. В благодарность официант принёс нам бутылку вина за счёт фирмы. Вино мы не открыли и сделали большую ошибку.

Я сама и спровоцировала эту ошибку. За рулём я никогда не пью, вот и сваляла дурака из-за чрезмерного законопослушания. Запретила открывать бутылку — сама в рот не возьму, а дискриминации тоже не потерплю, короче, открыли мы вино лишь дома вечером.

Называлось оно «Бархат Украины» и вполне заслуживало такого названия. Красное, сухое. Я пивала разные вина — итальянские, французские, испанские, люблю сухое вино, но такого шедевра, признаюсь, никогда не пробовала. Фантазия, а не вино! Мы возжаждали закупить его побольше и привезти домой, но не тут-то было. Искали повсюду, в магазинах, в ресторанах — бесполезно. Никто не слышал о «Бархате Украины», но ведь я же сама пила его! По сию пору не понимаю, неужели такая большая страна произвела всего одну-единственную бутылку вина, коей распоряжался официант в Крыму! Распробуй мы напиток сразу, спросили бы его, где достать. Я не распространяюсь уж о факте: в каком другом государстве гость в ресторане получил бы вино в подарок от официанта!..

Елена, как я говорила, сорвиголова, решила во что бы то ни стало показать нам Севастопольскую панораму, абсолютно недоступную заграничным гостям. В прошлом веке Севастополь был военным портом, и ни один иностранец не имел туда доступа. Даже паром проплывал мимо города лишь ночью и в километре от берега. Если же местный житель хотел сесть на пароход или сойти на берег, его транспортировали лодкой. Чистое безумие. В общем, о нас и речи не могло идти.

Елена, однако, решила рискнуть. Велела нам молчать. Поехали на её «Волге», с Ириной. Я особенно в панораму не рвалась, ну существует такая, и ладно, жила без неё и дальше обойдусь. Так что поехала я неохотно, во всяком случае без энтузиазма.

Погода доконала меня окончательно. Будучи в Крыму, я конечно, облачилась в летнее платье, не захватив ничего тёплого, а нам четыре с половиной часа пришлось торчать в потоках ливня под протекающей крышей, на диком ветру. Я стиснула зубы, чтоб случайно не высказаться по поводу поездки, а уж что в эти минуты думала про культуру и искусство, лучше не упоминать.

Панораму мы все-таки осмотрели, и торжественно заявляю: стоило бы ждать даже в три раза дольше. Русские, по-моему, спятили — такой шедевр скрыть от мира!

До сих пор я не встречала никого, кто видел бы Севастопольскую панораму, потому, возможно, её и не знают. На всякий случай изложу, что рассказала Елена и что удалось уразуметь из объяснений экскурсовода.