Третье тысячелетие. Том 3-й дополнительный

С этого места песнь стала почти непонятной. Очевидно, Истему попал в страну с гораздо более высокой цивилизацией. Эпос говорил о «злом дыме» и «реках, закованных в железо и камень». Хозяином тут был всесильный щешуа. Люди словно не говорили, а лаяли, как собаки. Они пили жгучую воду, обжигающую язык и горло. Даже безобидные шу, которые никому не причиняли вреда, жили в стадах, покоренные плетью.

Много выстрадал Истему в этой стране «с темным небом и солнцем, прячущимся в черных тучах». Долгие годы жил он там, грустя о родных краях. Острым ножом перерезал горло доверчивым шу, сушил кожи, а мясо отправлял в города. И наконец решил, что искупил горем свою вину. Пора было возвращаться в родные места.

Голос старика совсем ослабел. Он смежил глаза, и на минуту мне показалось, что Сао уснул. Но когда он снова открыл их, они были полны слез.

— Завтра, — тихо сказал он. — Завтра продолжим…

— Вижу, Великий Сао, что сердце твое полно скорби! — сказал я после долгого молчания.

Старик вздохнул:

— Чувствую конец своего пути!.. Мне очень больно за эту песнь… Вы, наверное, последние, кто слушает ее…, Она умрет со мной, навсегда…

— Нет, Великий Сао… Твоя песня не умрет.

— Ты думаешь запомнить ее? — спросил старик с какой-то затаенной надеждой. — Неужели ты сможешь, звездный друг?

— Нет, я не смогу. Ее запомнит мой «говорящий ящик»…

Старик смотрел на меня с сомнением. Я нажал кнопку воспроизведения. В тишине юрты при мерцающем свете фитилей громко и внушительно зазвучал голос Сао:

Да будет тебе прощено, Истему, дитя белой тундры,
Сын Тему и брат черных волков.
Грех твой забыт, твои слезы навек пересохли,
Только подвиг твой будет светить, как вершина Иа.
Сколько годов пролетело, и мы, старики, не припомним,
Поседевшие старцы с потемневшей от времени кожей.

Когда замолк последний стих саги, Сао взволнованно сказал:

— Тогда давай продолжим. Пусть ящик запомнит всю песнь.

— Завтра, — ответил я. — Ты устал, Великий Сао. И голос твой ослаб. А завтра ящик запишет песнь громко и ясно.

— А если я умру этой ночью? И все, что я знаю, умрет вместе со мной?

Я невольно улыбнулся:

— Ты не умрешь, Великий Сао. Ты прожил столько лет, что даже сбился со счета. А здоровье у тебя такое, что ты будешь жить еще столько же…

Старик огорчился, но больше не настаивал.

Вечером я, как обычно, связался с Хенком и сообщил ему очередные новости. Он внимательно выслушал меня, затем спросил:

— А не вымысел это?

— Так же говорили когда-то об «Илиаде», — ответил я.

— С некоторым основанием! — улыбнулся он. — Или ты веришь, что Парис в самом деле раздавал яблоки богиням?

— При чем тут яблоки? Я уверен, что на Регине существовала высокая цивилизация!

— Не сомневаюсь, — ответил Хенк.

— Она была не из лучших, — вмешался Толя. — Этому Истему здорово досталось…

Следующий сеанс связи с «Аяксом» казначеи был на завтра в полдень. Но когда утром я приготовил все, чтобы продолжать запись, Толя вбежал в юрту со словами:

— Тебя вызывает Хенк!

— Что-нибудь случилось?

— Не знаю, — ответил Толя. — Мне он показался каким-то странным. Но, во всяком случае, не испуганным или огорченным… Не думаю, что это какая-нибудь неприятность…

Хенк и вправду выглядел необычно.

— Слушайте внимательно! — сказал он. — Рано утром мы получили с Регины три совершенно одинаковых сигнала. Интервал — двенадцать с половиной минут. Очевидно, вызов… Мы ответили точно так же. К месту, откуда посланы сигналы, полетит «Заря» с Кастелло и Сеймуром. А вам придется поехать туда на санях… Причем немедленно.

— К чему такая спешка?

— Ты лучше всех знаешь язык туземцев.

Хенк показал на карте место, откуда посланы сигналы, километрах в восьмистах южнее нас, в глубине материка, неподалеку от гор.

— Все время поддерживайте связь с «Зарей», — сказал Хенк. — Будете выполнять указания Кастелло.

Он дал еще кое-какие наставления и попрощался с нами.

Мне было грустно покидать Великого Сао. Я знал, что огорчу его. Старик горячо желал, чтобы я услышал и записал всю песнь.

— Найди Токо, — обратился я к Толе. — А я пока как-нибудь подготовлю старика.

Старец, присев возле своего ложа, нетерпеливо ждал меня. Я остановился возле входа и, не глядя на него, сказал об отъезде.

— Так я и знал, — печально кивнул старик. — Умрет песня…

— Нет, не умрет. Я скоро вернусь…

— Может быть. Но меня уже не застанешь…

— Застану, Великий Сао, застану! А на всякий случай я оставлю тебе говорящий ящик и научу обращаться с ним. Это очень просто…

Пока я учил его необходимым манипуляциям, пришли Толя и Токо.

— А сейчас посмотрим, чему мы выучились, — сказал я.

Старик включил магнитофон и продекламировал часть песни. Потом нажал кнопку воспроизведения. В юрте снова зазвучал ясный голос Сао.

— Вот видишь?… Уже сегодня ты можешь записать все до конца.

— Куда вы уходите, сынок? Вас позвала движущаяся звезда?