Третье правило диверсанта

Теперь можно облегченно выдохнуть и, забравшись в какую-нибудь подходящую нору, немного понаблюдать за происходящим вокруг кургана. Появления охотников за трупами я не боялся: пара очередей из автомата отобьет у них желание задержаться хоть на пару секунд, а вот как быть с наемниками — другой вопрос.

Я не исключал возможности, что они все еще следят за этим местом. Может они и уверены, что я погиб, но такие матерые волки просто так не отступятся. Что ж, поиграем по их правилам. Еще неизвестно — кто кого перехитрит. В последнее время я тоже не терял времени даром, и кое-чему научился.

Между тем, день подходил к концу, а вокруг не появилось ни одной живой души. Присутствия наблюдателей тоже не почувствовал и этот факт успокаивал. Но, для полной уверенности, пробыл в засаде до наступления сумерек.

Темнота сгущалась, раскрашивая все вокруг в единообразный темно-серый цвет. Самое время для вылазки.

Я спустился к ранее собственноручно выложенной могиле из кирпича и обломков бетона, и начал быстро разбирать одну сторону, надеясь успеть до полной темноты. Висевший за спиной автомат — весьма весомый аргумент что бы не испытывать страх, но мне почему-то не хотелось оставаться один на один с покойником в кромешной тьме. Я не трус, но все равно неприятно. Всему виной — воспоминания из детства, тогда мне много раз приходилось просыпаться в ночной тишине рядом с умершими людьми. Это оставило свой неизгладимый отпечаток в моем сознании, и теперь, будучи взрослым и многое повидавшим егерем, все равно опасался молчаливого общения с мертвецами. Если бы не важность бумаги, что возможно лежала в кармане гнусавого — никогда бы не сделал того, что собирался, ещё и потому что к покойникам помимо брезгливо-настороженного отношения испытывал чувство уважения, особенно к месту их последнего покоя.

Скрепя сердце стал разбирать откос тщательно мною же возведённого керна, и эта работа была ни сколько не легче.

Я порядком вспотел и даже настолько увлёкся, так что когда неожиданно на месте обсыпавшихся камней появилась бледная рука с темными, словно накрашенными ногтями, невольно вздрогнул.

Вот черт!

Так и до инфаркта не долго!

Опять в штаны чуть не наложил, — с этой мыслью я стал ещё яростнее раскидывать камни, стараясь как можно быстрее покончить с этим делом. Затем, когда труп был наполовину извлечен из-под завала, схватился за расслабленную конечность и, что есть силы, потянул на себя. Тот неожиданно легко поддался и, я не удержав равновесия, плюхнулся в лужу, оказавшись с ним в тесной компании: мертвец, словно насмехаясь над моими страхами, упал сверху, приобняв меня правой рукой поперёк талии. Я в отвращении скинул с себя тело, и вскочил на ноги.

— Прости парень ничего личного, — сказал я вслух, разглядывая, где в облачении мертвеца могла скрываться заветная бумага. Очень уж не хотелось затягивать поиски.

Пересилив себя, бросил короткий взгляд на его запрокинутое омываемое струями дождя лицо покойника, и приступил к обыску.

Вскоре, я был вознагражден за свои страдания: под рваной накидкой скрывалась небольшая холщевая сумка, обшитая изнутри тонкой кожей для придания ей влагостойкости. Там, среди различной мелочи, я и нашел сложенный вчетверо заламинированный лист плотной бумаги.

Развернув лист, быстро не вдаваясь в детали, убедился в том, что это и есть предмет моих поисков. Положив карту на место, я засунул сумку за пазуху, и, борясь с искушением как можно быстрее покинуть это место, снова стал заваливать тело камнями. И только покончив с этим, со спокойной совестью смог вернуться в небольшую квартирку на пятом этаже одного из домов, где обосновался на ночь.

Здесь, в тишине и относительной безопасности под пляшущий свет конфорки я смог спокойно рассмотреть содержимое добытой сумки: ничего необычного она в себе не таила — несколько разнокалиберных патронов, мелкие монеты (всего двадцать пять рублей), пара старых батареек к карманному фонарику.

Самой ценной добычей среди всего была карта. Хотя картой её можно было назвать только условно. Это был схематичный план города до его упадка с обозначением лишь основных улиц и кольцевых магистралей и самых значимых ориентиров. Некоторые из них были выделены и скреплены между собой жирной корявой чертой. Больше походило не на указание маршрута, а на неаккуратный детский рисунок, да честно говоря, и на рисунок это не очень-то походило, так каракули какие-то не то буйного шизофреника в стадии обострения, не то запойного алкоголика.

Я почувствовал себя обманутым. И из-за этого мусора столько шума!? И это стоило жизни двух человек?!

Ничего не понимаю.

Ради чего я рискую, ради чего иду против своих принципов, и напрочь отказываюсь от них?