Третье открытие силы

Альберт Филимонович достал из-за голенища большой широкий нож со свирепыми зубьями на обухе и ушел в кусты. Минуты через две он вернулся, неся подмышкой двух длинных - сантиметров по сорок, не меньше - и очень толстых земляных червяков сизо-красного цвета. - Разве они не спят? - спросил я. - Уже ведь почти зима. Невиданные размеры червяков меня почему-то не удивили. - Я взял их сонными, - ответил он. - Видишь, вялые какие. Но жирные: за лето отъелись. Мы размотали удочки. Обнаружив, что они - без крючков, я уже почти не удивился. Чего еще можно было от него ожидать?.. Альберт Филимонович показал мне, на каком расстоянии от грузила должен быть поплавок и сказал: - Червячка привязывай осторожно - петелькой за самый хвостик, чтобы мягкие внутренности и скелет не повредить. Если сильно его травмировать, рыба не клюнет. - Скелет?! - А что? У тебя же скелет есть. Почему у него не может быть? - Но ведь он - червяк? - Ну, червяк, и что? Разве это повод презирать его или считать, что он чем-то хуже тебя? В конце концов, именно он является посредником между тобой и твоей рыбой. - Моей рыбой? - переспросил я, сразу же забыв о червяковом скелете.

Альберт Филимонович ничего не ответил и забросил свою удочку. - Без четверти семь, - сообщил он после непродолжительного молчания. - Забрасывай удочку, рыба уже шевелится во сне... - Бред, - подумал я. - Какая рыба в конце ноября? Она уже вся давным-давно на ямах...

Мне снова стало холодно и неуютно, но, чтобы лишний раз не действовать ему на нервы - кто знает, какие еще фантазии могут bngmhjmsr| в его больном мозгу? - я все же аккуратно - за самый хвостик - привязал своего червяка и забросил удочку. - Теперь будем ждать, - сказал Альберт Филимонович. - Чего ждать? - не сдержался я. - Заветного мгновения, когда рыба проснется и поднимется из неведомых глубин, чтобы клюнуть на нашу наживку. - Каких в задницу глубин, здесь всего-то воды по горло... - Это для тех, кто переходит вброд, - терпеливо объяснил он. Рыба - она вброд не ходит. Рыба имеет обыкновение плавать в неизмеримой толще кристально прозрачных антрацитово-черных вод... Если она, конечно, не летучая. Которая летучая - той время от времени свойственно бывает воспарять... - Так ведь вы говорите, что здесь - Оболонь! Откуда на Оболони летучая рыба? Это же не тропики... Здесь летучие рыбы не живут. - Живут, не живут... Ты-то откуда знаешь? - Но ведь это же - Оболонь, - чуть не плача от ощущения безнадежности, произнес я. - Ну и что? Про Оболонь-то кто тебе сказал? - Так вы же и сказали... - Вот и я о том же... Странное все-таки существо - человек... Ему как скажешь - так и будет. Главное - чтобы убедительно. Ну и, по-возможности, с чувством... Ведь не просто так три четверти человечества питаются лапшой. Похоже - привычка... И наука, между прочим, утверждает, что лапша - это очень полезно. Усваивается, дескать, хорошо...

Почему-то его высказывание показалось мне оскорбительным, и я почти обиделся. Не за себя - за человечество. И даже немножечко за науку. Но потом сообразил, что обижаться на психически больного - неблагородно и, кроме того, попросту глупо. А потом произошло нечто, заставившее меня мигом позабыть и о лапше, и о науке, и даже о судьбах человечества.

Я вдруг заметил на противоположном берегу озера какое-то яркое пятно. Присмотревшись, я увидел стайку девушек в цветастых спортивных костюмах и пестрых кроссовках от "Нью бэланс". Окруженные теплым пузырем радужного света, девушки легко и весело скользили трусцой по самой кромке узкого песчаного пляжа. - Спортсменки! - радостно подумал я и рванулся к ним. - Стоять!!! - раздался за моей спиной резкий окрик.

Я застыл как вкопанный - по щиколотки в неподвижной черной воде. От моих ног по жирной зеркальной глади расходились круги. Девушки бежали и делали вид, что наши расклады их не касаются. Я медленно оглянулся.

Альберт Филимонович сидел на прежнем месте, не выпуская из рук удочку, но теперь в зубах его был зажат выпачканный землей широкий нож. - На место, - сквозь стиснутые зубы зловеще процедил он. Возьми удочку и лови дальше... - Нечего здесь ловить! - с истерической ноткой в голосе воскликнул я. - А там - девушки... Спортсменки... Теплые... Хорошие... И спонсоры у них, видать... Кроссовки - ого какие!.. Отпустите, а? Ну пожалуйста... - На место! - еще жестче приказал он, и холодная сталь лязгнула в его зубах. Нож, однако, не выпал, и Альберт Филимонович с яростным присвистом продолжил: - Спонсоры... Тоже мне... Анатомическое строение у тебя подкачало, не тянешь ты на ихних qonmqnpnb... и потом, не в спонсорах дело. Ты ловишь на червяка, тебя ловят на девушек. Спонсоров уже вон поймали. А рыба - она проснулась и только того и ждет, чтобы ты бросился назад вброд... - Боже мой, - с отчаянием подумал я, - он ведь совсем рехнулся. Вот это называется - влип...