Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

9 ФЕВРАЛЯ 1744 года невеста Петра Федоровича София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская прибыла в Москву в сопровождении своей матери Иоганны-Елизаветы герцогини Гольштейн-Готторпской. На церемонии встречи, происходящей в Покровском, как это водилось за Ушаковым, внезапно оторванный от следствия Степан сопровождал своего непосредственного начальника, который специально выхлопотал для молодого человека разрешение находиться там на правах своей свиты. Впрочем, столь высокого доверия Шешковский был удостоен не за какие-то его заслуги, а исключительно для того, чтобы Андрей Иванович мог хотя бы издали показать ему тех, кто мог оказаться косвенно причастными к знаменитой краже. Разумеется, Ушаков не уполномочивал молодого следователя общаться с сильными мира сего, и то, что он все-таки допросил родственницу императрицы статс-даму Чоглокову, было исключительно его инициативой, на которую, впрочем, начальник теперь смотрел сквозь пальцы. Общаться с членами императорской фамилии или особами приближенными собирался сам Андрей Иванович на пару со своим пасынком Апраксиным, который благодаря дружбе с Бестужевым приобрел известное при дворе влияние. Впрочем, у кого-то приобрел, а кто-то теперь держал Степана Апраксина под подозрением, так что отец и сын, посовещавшись, разделились таким образом, чтобы Степан Федорович общался с партией благоволившего к нему канцлера, который вместе со своим другом и сподвижником Иваном Антоновичем Черкасовым[49] открыто поддерживали связи с Венским, Саксонским и Английским дворами. Ушаков же был вынужден терпеть общество представителей партии маркиза де ла Шетарди[50], Михаила Воронцова[51] и графа Лестока, которые поддерживали Францию, Швецию и с некоторыми оговорками Пруссию. Что, впрочем, не мешало Лестоку и Шетарди откровенно выступать за французскую принцессу Маргариту, а Воронцову стоять за Фредерику и против партии Бестужева, и против собственных однопартийцев.

– Вот он сам Михаил Илларионович с супружницей Анной Карловной, между прочим, урожденная Скавронская, двоюродная сестра Елизаветы Петровны, вишь как похожи. Статс-дама, все как положено. С Чоглоковой ты уже и без меня познакомился, тоже родственница, и также следует быть предельно внимательным. В позапрошлую зиму государыня повенчала Анну Карловну с Михаилом Илларионовичем, такую свадьбу гуляли, а теперь у них доченька Аня[52]. И Чоглокова в тот же год со своим Николай Наумовичем под венцом стояла, аккурат после Воронцовых, на ближайший мясоед.

Заметь, Анна Карловна не просто кузина, а подруга из тех, которые в любое время дня и ночи, ну, может, не в любое, но, в общем, могут и сами наведываться, и люди от них постоянно письма-записочки приносят. В общем, наматывай, Степка, на ус, запоминай. Чоглокова так и вовсе безотлучно при высочайшей особе, и она, и муженек ее, вот не знаю почему, но не по душе мне этот Наумыч. Служит камергером у великого князя, но к супружнице своей то и дело забегает, и она к нему. Я это к тому говорю, что люди ко всему привыкают, и наши свидетели тоже. Заладят одно и то же, мол, никого посторонних не было, никто не заходил, записок не присылал, а начинаешь копать – так их там как воров на Сытном рынке. Вопрошаешь, как так, почему на прошлом допросе не сказали, а они руками разводят: «да какой это посторонний».

Мимо них в зал прошли похожие друг на друга, точно родные братья, лакеи в красных ливреях с золотыми позументами, все в одинаковых белых напудренных париках и белых же чулках.

– Первая красавица столицы, да что там, пожалуй, империи, Екатерина Смарагда Кантемир[53]. Двадцать четыре года, не замужем, так как медикусы ей давным-давно напророчили, что детей у нее не будет, да и сама хорошо коли до тридцати лет доживет. Оттого Елизавета Петровна ее с замужеством и не торопит. Сам знаешь, от этого дети случаются, а вот как раз рожать-то ей и нельзя.

– Что за имя такое – Смарагда? – Степан с трудом оторвал взор от удаляющейся красавицы.

– Дочь молдавского господаря князя Дмитрия Константиновича Кантемира[54]. При дворе ее принято называть Екатерина Дмитриевна. Батюшка ее принял русское подданство и получил от Петра Лексеича титул Светлейшего Князя, женился на Анастасии Трубецкой[55], да вот незадача, помер, когда доченьке всего четыре годика было. С тех пор воспитывалась в доме своей матери и ее побочного брата Ивана Ивановича Бецкого. Ты его еще увидишь. Человек образованный, ученый. Намедни досье на него листал и выяснил одну замечательную пикантенку, принцесса-невеста… а впрочем, позже расскажу. Вот, гляди да не отворачивайся, после первой красавицы первый урод государства, злющая баба, даже я ее сторожусь, чур меня совсем, супруга Петра Ивановича Шувалова. Вот он сам в шелковом светло-фиолетовом кафтане французского покроя.

Опираясь на руку достаточно привлекательного супруга, по лестнице поднималась невысокая толстая дама с короткой шеей и одутловатым, синюшным как у завзятой пьяницы, лицом.