Трещина

— Возможно это так, но утверждать ничего нельзя. В любом случае лучше не проверять.

— Если так, то та реальность сейчас горит огнём и всё живое гибнет на пути Дракона Гнева! — Мрачно проговорил Драгис.

— Господи, спаси невинных! — Перекрестился падре Микаэль.

— Я сейчас же заберу ее, и мы уйдём отсюда!

— И как же ты это сделаешь? Крыльев у тебя нет, а склоны горы неприступны.

Драгис только скрипнул зубами и сжал кулаки. Вдруг его лицо просветлело, осенённое какой-то идеей.

— Но ведь у нас есть этот, как его? Формуляр возвращения! — Воскликнул он.

— Есть-то он есть, но вот воспользоваться им могу только я. — Вдруг подала слабый голос Анджелика. — А я никогда не соглашусь уйти отсюда, не попытавшись найти своих друзей. Значит, заглянуть в зеркало всё-таки придётся!

Она попыталась сесть, но тут же закатила глаза и упала бы, но Драгис подхватил её на руки, как ребёнка и перенёс на кровать.

Глава 19 Последний сеанс

Прошло два дня, а девушка всё ещё была слаба. Всё это время несчастный Драся не сомкнул глаз и сидел возле её постели, загораживая от неё зеркало своей широкой спиной. На третий день падре Микаэль проснулся от звуков громкого шепота. Два голоса яростно спорили, и не один не хотел уступать другому.

— А я говорю, что надо попробовать! — Говорил один голос. — Мы ведь даже не попробовали. И зачем тогда всё это было сделано? Зачем ждали?

— А если опять случится, что-нибудь плохое?

— Ну почему же плохое? Ведь в первый раз ничего плохого не случилось, кроме того что я в зеркале была похожа на какую-то куклу!

— А мне понравилось!

В ответ на последнюю фразу один из голосов сдавленно то-ли хмыкнул, то-ли хихикнул, а другой голос поспешил поправиться:

— Ты мне и такая нравишься, как сейчас…

Теперь первый голос уже просто рассмеялся, причём смех звонкий вначале, тут же был чем-то заглушён, по-видимому, подушкой. Через некоторое время шепот возобновился:

— Я же не собираюсь пялиться в зеркало на себя. Произнесу желание увидеть Фига и Быка, узнаю, где их носит, а потом можете это зеркало хоть выбросить!

Повисло долгое молчание. Похоже, второй голос обдумывал предложение первого. Наконец он произнёс:

— Надо посоветоваться с падре Микаэлем. Я знаю, что тебя не переспоришь, но…

Он не договорил и снова задумался.

— Конечно, посоветуемся. — Проговорил первый голос устало. — Сегодня же всё и обсудим.

— Может не надо сегодня? Я к тому, что ты ещё не поправилась.

— Нет уж, хватит тянуть с этим делом. Я и так вся извелась. Пора что-то предпринимать или хоть что-либо узнать, а то так дальше нельзя…

Священник шевельнулся на кровати и голоса сразу смолкли. Потом они опять заговорили, но настолько тихо, что было уже ничего не разобрать. Падре Микаэль не стал вмешиваться в их разговор. Он давно уже всё для себя решил и всё придумал.

Наутро все трое завтракали в полном молчании. Анджелика, которая впервые за последние двое суток села за стол, выглядела бледной и исхудавшей, но, тем не менее, бодрой и весёлой. Драгис понуро подметал с тарелки, размером с обычный поднос, жареный бараний бок с тушёной тыквой приправленной красным перцем и артишоками. Он вообще полюбил всё острое, но сейчас, похоже, не ощущал вкуса. От священника не скрылось, что девушка почти не притронулась к еде и вся её напускная весёлость лишь прикрывала внутреннее волнение. Но вот она набрала в грудь побольше воздуха, приготовляясь говорить, а бедный Драгис втянул голову в плечи. Падре Микаэль отложил ложку, выпрямился и строгим серьёзным взглядом оглядел свою маленькую паству. Слова замерли на губах испуганной Анджелики, а могучий Драгис вдруг стал как-то меньше и теперь всем видом напоминал провинившегося щенка.

— Я знаю ваши мысли, дети мои! — Изрёк священник торжественно. — Готов согласиться, что ваши намерения смелы и благородны, но любя вас, не могу допустить вашей гибели, так как вижу, что задуманное вами опасно для жизни и как знать, возможно, пагубно для ваших душ. Поэтому я намерен взять на себя ту часть вашей миссии, которая связана с этим предметом.

При этих словах он кивнул в сторону зачехлённого зеркала, которое по-прежнему стояло прислоненным к колонне поддерживающей свод пещеры.

— Но как вы это сделаете, падре? — Обрела голос Анджелика после молчания длившегося не меньше минуты.

— Проще простого! — Ответил священник. — Я ведь видел выступление дона Фигейроса и его быка. Кстати я уже тогда заподозрил, что здесь что-то неладно, но ведь я не настолько интересовался корридой, чтобы глубоко задумываться над этой проблемой.

— Зачем же вы тогда ходили на это жуткое зрелище? — Не удержалась девушка от вопроса.

— Видите ли, дитя моё, — был ответ, — тот пастырь, который хочет понимать беды и радости своей паствы, должен жить её интересами и быть в курсе её трудов и развлечений. Иначе пришлось бы говорить с людьми на разных языках, не понимая друг друга.

— Значит, вы изучаете жизнь своих прихожан?

— Конечно! Предостерегая людей от греха, я должен точно знать, что такое грех и как он выглядит…

— Я поняла, благодарю, но как вы намерены поступить сейчас?