Трень - брень

- Ты же знаешь, у меня другая работа.

- А может быть, вы пишете по ночам?.. Дядя Шура, если б вы были писателем...

Шут провел по своим волосам рукой, стали они у него серебристыми.

Он очки на нос надел и состарился.

- Ну?

- ...и вам бы потребовалось вставить в книжку мерзавца, уважительным голосом прошептала Ольга.

- Подлеца?

- Ага... - Ольгин голос задрожал. - Каким бы вы его сделали внешне?

- Я бы сделал его таким... пожалуй, немного усталым.

- Усталым?

- Ну да. У мерзавцев трудная жизнь.

- А внешне?

- Я бы сделал его остроумным. Если подлость не остроумна, она беспомощна. Я бы сделал его обходительным, энергичным и вежливым, кстати. Иначе его слишком легко было бы распознать.

- Я про внешность спрашивала.

- Это и есть внешность.

Они помолчали немного. Ольга дожевала бутерброд, стряхнула крошки с колен.

- Я бы не опоздала к началу занятий, - сказала она. - Но у нас на островах не было погоды. Пурга была. Самолеты не летали... Завтра я приду в школу. Учитель поставит меня у доски перед всеми ребятами. Расскажет им, кто я, откуда. А я буду смотреть в класс и буду видеть, как ребята перешептываются. Буду читать по губам слово "рыжая". Потом кто-нибудь самый смелый скажет громко: "Рыжая!" Класс засмеется. Учитель и я покраснеем, нам станет неловко за чужую глупость... Зачем, а? Почему так?

- Напрасно ты беспокоишься, - грустно сказал ей шут. - Ничего этого не случится. Ты ведь теперь не рыжая. Ты теперь черная.

Ольга провела рукой по волосам и бросилась к ступеням, которые уходили к реке.

- Куда ты? - крикнул шут, в этом крике его прозвучала тревога. Он быстро надел фуражку. - А ну, прекратить!

- Да я волосы вымою, - ответила Ольга снизу. - Пусть другие говорят, что они не рыжие. А я рыжая.

- На, возьми полотенце. - Шут достал из кармана полотенце, бросил его вниз и ушел.

Воробьи прилетели крошки клевать. Они разодрались, как водится. И, как водится, не успели попировать в свое удовольствие: к парапету подошли два бородатых парня с рюкзаками и подвесным мотором "Москва". Они сложили рюкзаки и мотор на траву возле кустов.

- Когда она обещала прийти? - спросил парень, у которого росла черная борода.

- В семь, - ответил другой, с бородкой разноцветной.

Парни уселись на парапет. Одежда у них потертая, будто прошагали они тысячу километров. Косынки на шее, как у туристов сейчас полагается, и шляпы на голове. Кроме всего прочего, была у парней гитара. Парни запели туристскую песню, подыгрывая себе на гитаре.

Спели.

Чернобородый увидел Ольгин свитер на камне.

- Кто-то свитер оставил. - Он взял свитер, помял его. - Шикарный свитер, где бы такой связать? Эй! - крикнул он. - Кто тут свитер оставил?

- Я, - ответила Ольга снизу. - Это мой свитер.

Парни перегнулись через гранит.

- Что ты там брязгаешься в нашей лодке? Не зачерпни воды.

Когда они обернулись, перед ними стоял гражданин в макинтоше. Макинтош переливался, менял окраску из зеленой в фиолетовую, как спинка жука-скарабея. И шарф и шляпа у гражданина были разноцветными и невпопад.

- Прекрасная осень, - сказал гражданин. - Люблю этот старинный парк. Поэзия... Извините, но я не понимаю: зачем вам, молодым людям, бороды? Зачем вам уродовать ваше лицо?

- Вы сегодня трехсотый, - сказал гражданину пестробородый парень.

- Не понимаю.

- Мало понять - важно почувствовать. Пока мы не отрастили бород, мы даже и не подозревали, как густо мир заселен парикмахерами. Вы как бреете, с мылом или без мыла?

- Да я сторонник прогресса.

Парни захохотали.

- Над чем смеетесь? - спросил гражданин протестующим голосом.

- Просто так.

- Для души.

- Просто так не смеются. Смеются всегда над чем-нибудь или над кем-нибудь. Над чем вы смеялись?

- Ну, просто так.

- Для души.

- Допустим. Но и просто так нельзя. Смех всегда подозрителен. Гражданин оглядел себя, даже умудрился себе на спину поглядеть. - Ничего нет смешного.

- Конечно, - сказал ему парень с разноцветной растительностью. - Вы элегантны, как торшер.

Гражданин отпустил ему терпеливую вежливую улыбку.

- Я человек широких взглядов, но ведь существуют общие эстетические нормы. Зачем вам эта растительность на подбородке? Вы под кого? Под Сурикова или под Хемингуэя?

- Мы просто так.

- Для души.

- Своеобразие от недомыслия. Самобытность от неумения вести себя в обществе. А ведь еще Антон Павлович Чехов говорил на эту тему...

- Поцелуйте вашу милую кошечку Розу, - сказал ему чернобородый.

- Не забудьте полить ваш любимый кактус, - сказал ему пестробородый.

- Я от вас этого не ожидал. А еще образованные. - Элегантный гражданин отошел. Ему, наверное, очень хотелось уйти совсем, но что-то удерживало его, что-то невысказанное. - Бескультурье, - сказал он. Деревенщина в шляпах!

Парень с разноцветной бородой улыбнулся и, надеясь вернуть разговор в русло поэзии, протянул гражданину руку.

- Пусть жертвенник разбит - огонь еще пылает.

- Неандертальцы! - закричал гражданин петушиным криком. Поправил сбившийся галстук и ушел, презрительно и гневно выпрямив спину.

- Этот не умрет - культурен до упора. - Чернобородый сплюнул. Павлин!