Трёхмедведев

Гостей в сером мире прежде не случалось, и Макар поймал себя на том, что не особо рад этой странной компании, ведь мало ли что у них на уме…

Он вышел на крыльцо и, сложив руки на груди, принялся ждать. Одолев крутой подъём, гости доползли до дома изрядно запыхавшись.

– Привет, – первым подал голос тот самый странный тип, – Не подскажешь, куда мы попали?

– Не подскажу, – ответил Трёхмедведев, поведя носом. Парень пах вкусно – батоном и немножко лесником. – Я и сам не знаю, что это за место.

– Как это? – удивилась девчонка в пёстром платье, шевельнув кроличьими ушами. – Ты же здесь живёшь. Или ты тоже здесь недавно?

– Давно.

– Как чудесно, что мы встретили того, кто здесь во всём разбирается, – проворковала её приятельница, мгновенно оказавшись рядом с Трёхмедведевым, лисий хвост игриво мазнул по ноге. Рыжий парень насупился, и Макар вспомнил себя, как злился, когда Фаина вот также вела себя с другими. – Как тебя зовут, красавчик? – проворковала лисица.

– Макар. Трёхмедведев.

– Как? Неужели тот самый?! – она всплеснула руками.

– Не может быть! – подхватила её подружка, подходя ближе. Парни недоумённо переглянулись.

– Какой ещё «тот самый»? – насторожился Макар.

– Ну как же? Кто не знает героя, который спас лес от чумы ценою собственной жизни!

– Чумы? – Макар выпучил глаза.

– Да-да! Тебе даже памятник поставили, на месте старого оврага. Сам-то овраг засыпали, чтобы зараза не проникла, а сверху памятник водрузили. Краси-и-ивый! – лисица мечтательно прикрыла глаза.

– Целебной силой обладает, – подхватила её подружка. – К нему больных прикладывают. Кого приложат, тот и всё… в смысле, выздоровел. Ну, если не с размаху, конечно. Погоди, а ты что ж, получается, не помер?! – и она уставилась на него с укоризной. А потом, охнув, зажала рот рукой. Обернулась к друзьям и воскликнула: – Я поняла! Мы все померли!

– Чего это «померли», – возмутился белобрысый. – Я вот вполне жив.

– И я тоже, – подхватил рыжий.

– Никто не помер, – поставил точку их приятель. – Думаю, мы просто перенеслись в мир смерти.

Девчонка-зайчиха охнула, и глаза её стали ещё круглее.

– А делать-то теперь чего? – шёпотом спросила она.

Тот пожал плечами.

– Чего-чего, выбираться отсюда, конечно же.

– Отсюда нет выхода, – «осчастливил» их Трёхмедведев, мысленно прикидывая, куда пристроить нежданных гостей. Дом был невелик, да и вообще, соседства не хотелось, особенно такого шумного. Впрочем, после его слов компания слегка попритихла.

– А чашечка чая с чем-нибудь сладеньким у дорогого хозяина найдётся? – сверкнув глазами, спросила девушка-лиса, первой придя в себя.

– Нету, – ответил Трёхмедведев. – Ни еды, ни питья. Здесь такое без надобности. Спать могу уложить. На полу. Если пыль сметёшь.

– Обойдусь, – лисица отряхнула сарафан и насупилась.

– Ну тогда мы малость отдохнём и пойдём дальше, – заявил булочно-лесниковый парень.

– Куда пойдёте? – усмехнулся Трёхмедведев. – Говорю же, нет отсюда выхода.

– Вот и проверим.

Спорить с упрямцем Трёхмедведев не стал, впустил в дом и, смахнув с лавки вездесущую пыль, предложил присесть.

Сидеть просто так было глупо, пришлось знакомиться. Белобрысый представился Иваном Репкиным, рыжий – Колей Рябовым, лисица – Лизонькой, а зайчиха – Машей.

Затем их главарь наконец-то назвал себя:

– Колобков. Пётр. Можно просто Петя.

– Колобков?! – взревел Матвей. – Ещё один?! Да сколько можно?! Мало твои родственнички там, вверху, наворотили, так ещё и сюда ручонки дотянулись!

– А, это ты про моих родителей, что ли? Ну так я сам по себе. Они меня сюда не посылали, я сам попал.

Трёхмедведев злобно расхохотался.

– Что ж, так им и надо. Хоть чего-то лишились и то хлеб.

– Чего это «лишились»? Я вернусь.

Трёхмедведев хмыкнул.

– Я дам тебе лопату, наследничек. Тут, в доме, есть подвал. Если откопаешь, можешь жить там, вместе с друзьями.

– Спасибо, не надо, – ответил тот. И, обратившись к своим спутникам, добавил: – Ну что, отдохнули? Тогда идём. Раньше выйдем – раньше выйдем.

Те нехотя поднялись и следом за ним двинулись к двери.

– Кстати, – обернувшись на пороге, произнёс Колобков, – если хочешь, идём вместе.

Трёхмедведев презрительно фыркнул и отвернулся.

* * *

Стоило отойти от дома, и пространство вокруг стало совсем однообразным. Пылевой полог скрывал горизонт, соединяя небо с землёй, и движение вперёд казалось ходьбой на месте.

– А вдруг он прав, и никакого выхода нет? – негромко спросила Маша у Колобкова. Пыль глушила шаги, и сказанное услышали все. Трёхмедведев недовольно засопел – его слова эти типы ни во что не ставили. Тем приятней будет увидеть разочарование на их лицах. Ради этого триумфа он с ними и отправился.

Колобков не ответил, и вопрос повис в воздухе.

Серая пустыня всё тянулась и тянулась, нескончаемая, как жизнь в этом странном месте. Или всё-таки смерть? Слова девчонки о том, что все умерли, никак не выходили у Трёхмедведева из головы. Он крутил их и так, и этак – и всё больше убеждался, что она права. Нет, ну а в самом деле, если тебе не нужно ни есть, ни пить, ну разве что спать ничто не мешает, то вывод напрашивается вполне конкретный.