ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мы всегда готовы прийти на выручку. Была бы выручка.
Как докладывает посол вашего величества князь Барятинский, в Тулоне, ожидая приказа отплыть в Америку, стоит эскадра адмирала д'Эстена. На судах нагружено знатное количество ружей, бомб, шесть мортир крупного калибра, есть инструменты для раскаления ядер, парусные полотна и на полгода провианта.
– Велика ли эскадра?
– Десять линейных кораблей и семь фрегатов.
– Да, сила немалая. Король Людовик, стараясь побольнее укусить Джона Буля [3], того и гляди сам себя за хвост цапнет. Сколько, ты говоришь, он уже передал инсургентам через сочинителя Бомарше?
– Один миллион ливров, ваше величество, и еще один намеревается передать в самом скором времени.
– Денег король Людовик не жалеет. А каков государственный долг Франции?
– По сведениям генерального контролера финансов французского двора – один миллиард двести пятьдесят миллионов ливров. Однако же, по более верным сведениям, кои перед королем оглашать не решились, в полтора раза больше. Так что, выходит, в год его величество тратит налоги как бы на три года вперед.
– Что и говорить, рачительный хозяин. Но долго ли так жить сможет? А ведь все ему неймется, глупый осел. Как он не поймет, – поддерживать мятежников, даже если мятеж против твоего кровного врага, дело глупое и весьма опасное. Мятежные идеи заразны, как чума. Ты думаешь, я не сочувствую колонистам? Сочувствую. Они мне ближе и понятнее, чем их – полоумный сюзерен Георг III. Да, они, безусловно, правы, говоря, что введенные королем налоги убивают торговлю, что невозможно управлять страной, сидя за морем, что колониальные чиновники неизбежно становятся рвачами и взяточниками, но дело-то не в этом! Чего добьются мятежники, пытающиеся утвердить свою независимость силой оружия? Долгих лет войны? Опустошения своей земли? Вероятного поражения и расправы с зачинщиками в назидание остальным? Скажи, хохол, в этом и состоит их хваленая масонская мудрость?
– Но, ваше величество...
– Я тебе больше скажу. Быть может, Господь отметит правых, и инсургенты возьмут верх. Сколько будет стоить им эта война? Десятой доли потраченных в пороховой дым денег хватило бы, чтобы купить весь английский парламент и заставить его проголосовать за дарование независимости в обмен на лояльность! Допустим, что Вашингтон и его приспешники победили. Что лее им досталось? Громадный долг, который необходимо отдавать банкирам, а отдавать нечем? Так что, помяни мое слово, пойдет их свобода и независимость в заклад, как старое платье в лавку ростовщика. В высокой политике, хохол, прыгать нельзя, но след продвигаться вперед неспешными шагами. Отсутствие верховной власти не превращает толпу рабов в народ. Еще Руссо говорил, что свобода может быть лишь между людей обеспеченных и образованных. Нищета же у власти – это разбой, и по-иному быть не может. Я и сама превыше всего ценю свободу. Свобода – душа всего, без нее все мертво. Я хочу, чтобы повиновались законам, но не рабов. Рабство есть политическая ошибка, которая убивает соревнование, промышленность, искусство и науки, честь и благоденствие. Но свободным человеком невозможно стать по приказу, по чьей-то высочайшей воле. До свободы сердцем, умом, душой дорасти надо. И лишь единение сознательных граждан с государем, отечески пекущемся о народном благе и устройстве государства, есть залог достижения свободы, Все же остальное – заговор тщеславных дураков и хитрых заимодавцев...
Мы путешествовали по России третью неделю, давно сменив пыльный разбитый тракт на убаюкивающую мерной качкой голубую речную дорогу с красивым названием Волга.