Трехглавый орел

Мой дед, Джон Исленд, перебрался в Россию в царствие Петра Великого, за пять лет до его смерти. Он был корабельным мастером, а корабельные мастера в ту пору были в большом почете у императора. Вскоре дед перевез в Россию свою семью. Здесь же родился мой отец, названный в честь императора Петра, который был крестным отцом ребенка. Государь повелел отца моего записать курсантом навигацкой школы, с тем чтобы по достижении возраста он учился морским наукам. Писался он вначале Петром Ислендьевым, да в дипломе писарь перепутал и записал Ислентьевым. С тех пор мы Ислентьевыми и повелись. Отец долгой и беспорочной службой выслужил себе чин, а по чину и дворянство. Ныне он помощник коменданта в Выборге. Я же большую часть жизни своей провел с матушкой, которая, надо сказать, была дочерью хозяина портовой гостиницы в Ревеле. Детство и юность мои там, в Ревеле, и прошли. Пока отец плавал, мать с детьми у деда жила, по хозяйству помогала. Сами понимаете, имения-то у нас никакого, а детей девять душ. Всех обуй, одень, накорми, в люди выведи. Меня вот отец в лейб-эскадрон пристроил. Надеялся поближе ко двору, авось удастся зацепиться получше. Да видать, не судьба. Жизнь в гусарах стоит дорого, денег чуть, вот и выбирай: либо здесь в долговую яму с головой залазь, либо переводись в армейский полк и труби там лет двадцать пять до пенсиона, подыхая от тоски. Только и надейся, что представится возможность славно сложить голову. А как-то раз меня в тайную канцелярию вызвали да выложили на столе векселя, что я сдуру да по пьяни подписывал у ростовщиков, спрашивают: «Как платить намерен? Срок тебе двадцать четыре часа». А платить-то мне и нечем, жалованья едва на жизнь хватает. Потыкался я в разные стороны, да куда там! Хоть в петлю лезь, а в долговой сидеть, это ж сраму не оберешься. Тут они и говорят: будут тебе и деньги, и карьера, а от тебя-то всего требуется наблюдать и сообщать куда следует. На своих, на гусар, я доносить отказался, а они мне говорят:

«И не надо вовсе. На что нам гусары? О них только глухой не знает. Ты, – говорят, – языками иностранными владеешь, вот иноземцами и займешься».

– И что? – спросил я.

– Вот и занимаюсь, – развел руками Ислентьев. – Стараюсь в донесениях своих быть честным и напраслину на людей не возводить. Да только кому это интересно.

– Мне это интересно. А то, что «напраслину» в докладе своем не возводил, про то мне ведомо. И на том тебе спасибо.

– Вы действительно не держите на меня зла? – оторопело произнес поручик.

– Отнюдь. Вы служите отечеству на том посту, на который оно вас поставило. И я полагаю, пусть лучше подобные посты занимают честные люди и патриоты своей страны, а не мошенники, лишенные человеческих чувств.

– Это правда?

– Правдивей некуда.

– Вы не представляете, как я вам благодарен! – Ислентьев схватил мою руку, видимо, пытаясь выразить всю глубин обуревавших его чувств.

– Полноте, – остановил его я. – Я в общем-то пришел за другим.

– Я слушаю вас, милорд. – Голос поручика моментально обрел деловой тон. – Чем могу быть вам полезен?

– Я бы желал вновь видеть вас своим ассистентом.

– Вы опять собираетесь дуэлировать? – Брови Никиты удивленно поползли вверх.

– В некотором роде. Хотя в чистом виде дуэлью это не назовешь. Человек, который не так давно спас мне жизнь, просил отдать долг чести одному нашему недавнему знакомому.

– Кого вы имеете в виду?

– Контр-адмирала Германа фон Ротта.

– Секунданта графа Орлова?

– Его самого, – кивнул я. – Много лет тому назад он, тогда еще не адмирал, ложно обвинил в убийстве и грабеже ни в чем не повинного человека, заставшего его в тот момент, когда он продавал врагу российские военные секреты. Я знаю это наверняка. Кроме того, я знаю наверняка, что сегодня адмирал фон Ротт злоумышляет против императрицы Екатерины и вместе с братьями Орловыми желает лишить ее трона, а может, и самой жизни. – Глаза Ислентьева заметно округлились. – Для меня отдать долг чести – святая обязанность. Для вас же случай открыть заговор против Екатерины – великолепная возможность для успешной карьеры.

– Полагаю, это не шутка? – тихим голосом поинтересовался начинающий контрразведчик.

– Да уж какие тут шутки!

Ислентьев в молчании прошел по берегу ярдов двадцать, по-видимому, обдумывая положение.

– Милорд Вальдар, поймите меня правильно. Я верю вам целиком и полностью, но если вдруг вы ошибаетесь или же если вину контр-адмирала фон Ротта не удастся доказать, лорд Камварон отделается легкими неприятностями, вроде той, что была сегодня. В конце концов, вы сможете уехать в Голландию, Францию, Америку, куда угодно. Для бедного же поручика Ислентьева неудача такого предприятия – конец всего.

– Я понимаю вас, – кивнул я. – Поэтому с фон Роттом мы будем разговаривать один на один. Вас же я прошу быть моим ассистентом, то есть находится за дверью, которую я оставлю приоткрытой, и внимательно слушать все, что будет происходить. Думаю, вы сами сможете решить, когда следует войти.

– Ну что ж, – улыбнулся поручик, – была не была. Я в вашем распоряжении.