Трехглавый орел

– Господа, – произнес Вашингтон, открывая дверь, – повода для беспокойства нет. Как видите, я свободен.

– Но... он напал на наш патруль! – сообщил командующему кто-то по ту сторону дверей.

– Мы со всем разберемся. Я и генерал Закревский выйдем через несколько минут. Будьте любезны подождать нас внизу. – Вашингтон закрыл дверь и повернулся к Лису. – Господин генерал, я не знаю, зачем вы сюда пришли. Но поскольку вы прибыли не обычным способом с белым флагом в качестве парламентера, полагаю, вы желаете вести со мной какие-то тайные переговоры. Заявляю вам официально – это исключено.

Договариваться о чем-либо с противником, пусть даже столь благородным противником, как император Петр III, я буду лишь в присутствии Конгресса. Право, не ожидал, что вы осмелитесь прийти ко мне. Разве пример Гейтса вас ничему не научил? Итак, выбирайте: либо сейчас мы идем в Конгресс и то, что вы желаете сказать мне, скажете там; либо вы останетесь в Питтсбурге в качестве военнопленного, и все, что я могу обещать, это обменять вас на любого американского солдата или офицера, которого предложит мне ваш государь.

– Н-да, выбор невелик. Что ж, в Конгресс так в Конгресс. Вот только если господин генерал сочтет возможным, у меня к вам есть один вопрос и одна малюсенькая просьба.

Вашингтон внимательно посмотрел на Лиса.

– Что ж, хорошо. Однако, надеюсь, вы не будете возражать, если я вызову адъютантов, чтобы они были свидетелями нашей беседы.

– Пожалуйста-пожалуйста. Я даже не стану возражать, если вы созовете сюда весь свой штаб. Так оно было бы даже лучше.

– Ну что ж, как пожелаете. – Вашингтон вызвал одного из своих адъютантов. – Собери всех имеющихся в штабе офицеров.

– Слушаюсь, сэр! – козырнул тот и отправился выполнять приказание.

Экстренное собрание штаба состоялось минут через двадцать.

– Господин главнокомандующий, – не обращая внимания на удивленные взгляды собравшихся, обратился Лис, – я хотел бы знать, за что арестован генерал Гейтс.

– Комиссия Конгресса, обсуждавшая вопрос об аресте, пришла к выводу, что генерал Уильям Горацио Гейтс повинен в измене. Вначале он, получив от вас взятку золотом, пропустил армию императора Петра III через Потомок, потом же и вовсе перешел на вашу сторону. Вы удовлетворены?

– Вполне. Позвольте еще один небольшой вопрос, который является как бы продолжением первого.

– Хорошо, – кивнул Вашингтон.

– Были ли в данной комиссии господа Глен, Роберте, Лоуэл и Клеймор?

– Эдвард Клеймор возглавлял комиссию Конгресса.

– Даже так? Великолепно. – Лис вытащил из кармана знакомый мне листок бумаги. – Тогда самое время перейти к просьбе. Вот это письмо мы вчера перехватили у английского полковника Эшли Сазерленда, пытавшегося скрытно проникнуть в Питтсбург. Я прошу вас, прочтите его вслух, а дальше мы с вами отправимся в Конгресс для того, чтобы передать это послание упомянутым в нем господам. – Лис протянул бумагу Вашингтону.

Командующий взял ее и начал читать. Чем дальше он читал, тем тише становилось в комнате. Но когда отзвучала последняя фраза, штаб взорвался эмоциями, как спавший вулкан.

– Не может быть! Это подлог! Чем вы докажете? – неслось со всех сторон.

– Нет, – сокрушенно покачал головой Вашингтон. – Это рука Toy. Я узнаю ее. И подписи... Это действительно подписи Гоу, Корнуоллиса и Данмора. Письмо подлинно.

– Я бы не стал на этом так настаивать, – прокомментировал лично мне слова американца Лис. – Я так и не смог понять, какое писал Гоу, а какое Калиостро.

– Милорд Вальдар, – в мою каморку негромко постучал верный, как тень, Редферн. – Вас государь в штаб просит.

– Что-то случилось? – Я поднялся, чтобы идти к Пугачеву.

– Да нет, все в порядке. Салават Юлаев прибывает. Ржевский уже примчался. С ним пожилой индеец из могикан. Чингачгук звать. Все твердит, что наконец-то его день настал. Говорят, лучший проводник во всей округе. Государь велит вам, пока генерал Закревский отсутствует, исполнять обязанности начальника штаба и, стало быть, озаботиться расквартированием подходящих войск.

– Хорошо, – кивнул я, цепляя саблю к поясу. – Готовь коней.

– Слушаюсь, милорд.

– Да, вот что еще. Ты в штабе был, не слышал, Лафайета там еще не видать?

Камердинер тяжело вздохнул:

– Нет покуда вестей от Лизаветы Кирилловны. Я уж изволновался весь.

Следующие несколько часов я провел почти не покидая седло. Войско, идущее на соединение с Пугачевым, было огромно. Изрядно подъеденная нами округа наверняка бы не смогла прокормить эту объединенную армию. Уже вечерело, когда один из ординарцев Ивана Орлова, разыскав меня, сообщил:

– За Аллегейни движется отряд Лафайета.

– Доманский еще никого не прислал?

– Никак нет. Но рядом с американскими полосами и звездами развевается польский орел.

– Ладно, посмотрим, что бы это значило, – буркнул я. Если будут идти к городу, пропустить. Огня не открывать.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.