Трефовый король

Скоропостижная смерть знаменитого человека редко проходит без сплетен. Современники упорно утверждали, что Жан-Жак Руссо застрелился, узнав о связи Терезы с конюхом маркиза Жирардена. Легенда эта держалась более ста лет. В 1897 году гроб писателя был вскрыт в присутствии официальных лиц, врачей, журналистов. Экспертиза никаких следов самоубийства не обнаружила. Руссо умер от апоплексического удара. Связь же Терезы с конюхом остается «историческим фактом», и продолжалась она очень долго: Тереза нашла, наконец, подходящего спутника жизни. Вероятно, она с ним законно и обвенчалась бы, если б ее любви не помешали грубые материальные обстоятельства: после революции вдове Жан-Жака Руссо была назначена пенсия; на эту пенсию, конечно, не могла бы претендовать супруга конюха маркиза Жирардена.

Маркиз, страстный поклонник скончавшегося писателя, устроил ему пышные похороны. Руссо был погребен на острове Тополей - эту бывшую могилу и теперь показывают посетителям. В течение долгих лет к ней совершали паломничество известнейшие люди Европы. Она стала одной из главных достопримечательностей Франции. В пору вторжения 1814 года один из его современников, человек с богатейшей фантазией, умиленно описывал, как через Эрменонвилль проходил отряд казаков, des simple cosaques russes[3]. Командир сообщил им, что они проходят мимо могилы Жан-Жака Руссо. Казаки с благоговением сошли с коней, сняли шапки и склонились перед священной могилой. Иные биографы и по сей день с умилением приводят этот рассказ в доказательство мировой славы автора «Общественного договора»: подумать только, des simple cosaques russes!..

Началась французская революция. И революционеры, и контрреволюционеры - одни с восторгом, другие с ненавистью - приписывали ее в значительной мере влиянию идей Руссо. Мнение это разделял сам Наполеон, говоривший на острове Св. Елены: «Быть может, для человечества было бы лучше, если б Руссо и я никогда не существовали...» Как бы то ни было, с самого начала революции возникла мысль об увековечении памяти знаменитого писателя. Было постановлено назвать улицу Платриер его именем, воздвигнуть ему памятник, назначить пенсию его вдове. В 1791 году под впечатлением кончины Мирабо принято было решение превратить церковь Св. Женевьевы в место упокоения великих людей, назвав ее, по древнему образцу, Пантеоном. По общему правилу, предполагалось хоронить в Пантеоне только людей новой, свободной эры. Толстой... Новые курсы чистого ленинизма... Если в яснополянском колхозе будет в память Льва Николаевича преподаваться «диамат» (отличное слово!), то не мешало бы также повесить его портрет в главном здании ГПУ. Чтением советских газет в толстовские дни и навеяна настоящая заметка о трефовом короле 1793 года.