Требуется сообщник

– Вот и ладушки. Вы, двое, быстро отнесите ее в… Да хоть в комнатенку. Ну ту, с решетками, где я дочерей в наказание держал. Положите на постель… Просто положите! И приставьте к ней девку пошустрее, чтобы караулила, значит. А ты, Пресловут, топай-ка в свое подземелье и не смей носа высунуть, покуда не разберешься, откель это чудо взялось.

– Там же кислота! – воскликнул маг.

– А вон там, – указал в окно Еремей, – плаха. Иди, сказал.

Все шустро поклонились, стражники чуть потолкались, споря, кто понесет наверх заморскую, или какую там, девицу. Победил Иван и гордо понес трофей, пнув напоследок напарника, чтобы под ногами не путался.

Пресловут бочком улизнул к себе.

– Ну, на сегодня с делами покончено, – решил Еремей, проводив всех взглядом. – Эй! Степанида! Квасу мне принеси!

Кощей тем временем, рассмотрев, куда девалась его «суженая», готовил план спасения. Переоделся, прицепил на пояс меч-кладенец и припомнил пару заклинаний.

– К обеду вернешься? – спросило зеркало.

– Не знаю, – отозвался Кощей, поправляя воротник. – Видишь, облака какие, лететь долго придется.

– А сразу перенестись?

– Премного благодарен. Лучше ковром до пригорода, а там уже как-нибудь.

– Как знаешь, – не стало спорить зеркало. – Я все-таки насчет обеда распоряжусь, девочку кормить надо.

Махнув рукой, мол, делай что хочешь, Кощей легко сбежал вниз по безлюдной лестнице, прихватив по пути свернутый в рулон легкий шелковый ковер.

На дворе стояло лето. Облака действительно заволакивали небо, но Кощей решил рискнуть – может, удастся проскочить до дождя. Он расстелил ковер, уселся поудобней и велел:

– Полетели. К Еремею.

Ковер послушно взмыл вверх. Сразу похолодало.

– Стоп. Давай к окну.

Ковер послушно спустился к окну на третьем этаже.

– Кто-нибудь, плащ мой киньте! – крикнул Кощей.

Из окна вылетел плащ и упал прямо на ковер.

– Так-то лучше, – кивнул Кощей, продевая руки в рукава. – Все, погнали.

Ковер шевельнулся и, набирая скорость, полетел в сторону Еремеева царства.

Женька пришла в себя в чистой светлой комнате. Бревенчатые стены пахли смолой, пол был застелен ткаными половичками, а вся мебель состояла из сундука и кровати, на которой девушка и лежала. На окнах были витиеватые кованые решетки, и это настораживало.

– Ой, мама, – пробормотала Женька.

– Проснулось! – раздался визг забившейся в угол за сундуком девчонки. – Чудо заморское проснулось!

С таким воплем девчонка вылетела за дверь и, продолжая орать, куда-то умчалась.

Женька прикрыла глаза. Сумасшедшей она себя по-прежнему не ощущала. Впрочем, все психи считают себя нормальными, и сбрасывать эту версию со счетов Женька не стала. Никаких хитрых таблеток, грибов и порошков она сроду не употребляла (кроме одной вечеринки, но это было полтора года назад), значит, галлюцинацией это все не являлось. У начитанного организма осталось всего две версии. Первая – параллельные миры, вторая – глубокое прошлое. Это не считая повреждения рассудка. Решив принять все версии как рабочие, Женька осторожно села. В дверном проеме торчали давешние стражники.

– Здрассте, – Женька постаралась улыбнуться как можно обаятельнее.

– Вставай, басурманка, – велел стражник. – К царю пойдешь.

– Сам басурманин! – возмутилась коренная москвичка, и тут до нее дошло: – К царю? Что, настоящему?

Челюсть у Женьки отвисла, но тут же пришла здравая мысль – она находится в тереме, перед ней стражник с алебардой, в красном кафтане, минуту назад вылетела девчонка в платке и сарафане. Куда ж при таком раскладе без царя? Царь обязательно должен быть. Следующая мысль было менее оптимистичной – не казнят ли здесь за ношение мужской одежды? Жанну д’Арк, к примеру, сожгли. Ох, надо было с утра юбку надеть. Впрочем, за юбку выше колен точно бы казнили.

– Настоящей не бывает, – заверил стражник.

– А как вас зовут?

– Иваном.

– А я – Евгения. – Девушка старалась выказать дружелюбие, но потребности взяли свое. – Можно мне покурить?

Стражник отступил и стукнул древком алебарды об пол.

– Ты мне эти колдовские штучки брось! – рявкнул он. – Иди давай, ждут тебя.

– Сам иди, глюк несчастный, – пробормотала себе под нос Женька, разочарованная провалом миротворческой миссии.

Миновав коридор, они спустились вниз, прямо в тронный зал, где уже собрались ожидающие.

Не узнать царя было сложно. Он сидел на троне, установленном на возвышении, на голове его красовалась корона, а чуть позади стояла охрана. По обе стороны от трона, вдоль стен, на лавках, расселись настоящие бояре – бородатые, долгополые, на головах высокие шапки, в руках посохи. По бокам царя, на тронах поменьше, – двое молодых парней. Царевичи, наверное. Один с виду на пару лет старше Женьки, второму лет двадцать шесть или чуть больше, оба в расписных красных рубахах, подпоясанных кушаками, синих шароварах и остроносых красных сапогах. Наряд показался Женьке смешным, и она прыснула, очень уж ей эта одежда напомнила азиатскую свадьбу на московском рынке.