Трава и солнце

Фима молчала в сторонке и не могла собраться с мыслями и чувствами, нахлынувшими на нее, - так все было сложно и запутанно: ей был неприятен Аким своим отношением к Авере, но с Алкой он вел себя как нужно; с другой стороны, в словах о диверсантах был удар и по Авере. Аверя хороший, но почему он вступается за Алку?

Ничего нельзя понять! Что за штука - жизнь: в хорошем есть и плохое, а в плохом - хорошее; и все это так перемешано, что не так-то просто отрезать ножом, отделить одно от другого. Это в кишмане - рыбьих кишках нетрудно отделить пузырь с желчью, чтоб все мясо не испортить, а в жизни...

От реки с котлом, наполненным водой, прошли мимо них две девушки в ситцевых платьицах. Лица их показались Фиме знакомыми.

- Куда это Левка запропастился? - спросила одна - Два часа, как пропал, сказал: "Не спится, пойду погуляю", - и нет.

- Вернется. Верно, набрел на что-то.

Девушки скрылись в огненно-красной палатке.

- Съел? - бросил Авере Аким.

- Это еще ничего не значит. Может, они и невиноватые, а один он и скрывает от них...

Фима вдруг хватилась, что пора домой: явилась вчера поздно и убежала тайком ни свет ни заря, когда все спали, чтоб мать не могла запретить ей уйти сегодня из дому.

Потом Фима вдруг вспомнила про бабку Матрену и про Авериного подшефного деда, которому тоже надо помочь. И побежала не домой, а к нему. Часа два таскала воду, мыла полы, сдувала пыль, бегала в магазин за хлебом и едва даже не столкнулась с матерью.

Перед тем как идти домой, решила искупаться. Добежав до реки, сбросила платье и готовилась уже нырнуть с мостков, как вдруг услышала голос Авери.

- Слабо, говорите? А вот смотрите...

Послышался плеск. Фима выглянула из-за кустов, росших у подножия корявой, полуразвалившейся от старости вербы, и увидела...

Нет, в это нельзя было поверить! На кладях на корточках сидел тот самый, в очках, тот самый, длинный, обнаруженный Аверей за неположенной съемкой, и, опустив вниз руки, смотрел на то место, где только что был Аверя.

Вот Аверя шумно вынырнул и поплыл к берегу, держа в руке, поднятой над водой, рака. Рак был крупный, яростно работал клешнями и всеми ножками, а Аверя хохотал.

- Ловите, Лева! Здесь обрыв, а в нем полно их нор... Хотите, еще поймаю?

- А не искусают тебя?

- Надо уметь брать их: за спинку - и тогда ничего, не дотянутся клешнями.

- Ну поймай еще трех: преподнесем Аркашке и двум нашим дамам как подарок от тебя... Не возражаешь?

- А чего? Не.

Аверя стал нырять, выбрасывая из воды ноги. Вода вокруг бурлила, пенилась, и Фима представила, как его пальцы скользят по срезу обрыва, влезают в норки, ощупывают их и, почуяв рачью спинку, берут за шершавый панцирь.

На этот раз Аверя вынырнул с двумя раками. Лев заворачивал их в носовой платок, а Аверька, дрожащий от озноба, посиневший и готовый, снова нырнул.

- Ну как, не напужались? - спросил он Льва, когда одевался. - А на заставе не выговаривали?

- Было... Неприятно, да что поделаешь... Не знал, что у вас здесь так строго.

- Очень. - Морщась, Аверя стал причесываться.

- Обошлось. Теперь умнее будем... А в общем, они неплохие ребята, даже пленку вернули, вырезав несколько кадров.

- Интересно, - вздохнул Аверька и посмотрел на шевелящихся в платке раков. - Раки - что! Теперича у нас никто их не промышляет, мяса у них кот наплакал.

- Ну, это ты брось - первейшая закуска под пиво.

- И под наше вино идет, - с видом знатока сказал Аверя, - да все равно это не промысел. Так только, для забавы. Хотите, я свожу вас на Крымское гирло? Бредешок захватим, будьте здоровы сколько рыбы наловим!

- А застава разрешит?

- А чего ей? Все по-законному оформим, лодку отмечу у причальщика в журнале, и порядок.

- А когда?

- Хоть завтра. Правда, лодка безмоторная, да это недалеко.

- Прекрасно, - сказал Лев. - Ты изумительный парень, Аверьян! А наша компания вместится в лодку?

- Запросто. Я еще Власа захвачу, чтобы с другой стороны заводил бредень, и Ваньку - этот пугать и воду баламутить будет.

- Давай и ту девочку возьмем, - сказал вдруг Лев, - ну, у которой дома жизнь нелегкая, родители религиозные.

Фима вся напряглась.

- А, это Фимку? А зачем она нам сдалась?

- Мне хочется с ней поговорить... Ты у нее дома бывал?

- Мильон раз! Старый дом у них, плохой, стены едва держат иконы.

- Позови ее, пожалуйста.

- Хорошо. Будет кашеварить... Мы такую юшку соорудим - закачаешься.

- Вот и хорошо. Можешь сейчас же прийти за ластами и маской. Через день вернешь.

Они ушли, а Фима так и осталась стоять возле развалистой вербы. Что ж это получается - то крыл его последними словами, то раков для него ловит, роется в иле... И зачем это еще она, Фима, тому потребовалась? Даже купаться расхотелось Фиме. Она оделась и быстро пошла к дому.

Глава 5

БЕЗРЫБЬЕ

Лев забрался в палатку.

- Влезай, не стесняйся, - донеслось изнутри.

Аверя просунул голову, влез и присел на корточки. У стенки на надувном матрасе в одних трусах посапывал Аркадий; другой матрас, очевидно Льва, пустовал; на ящичке стоял приемничек в кожаном футляре с ремешком, однажды на пляже Аверя уже слушал музыку. Тут же лежал рюкзак и валялись ласты с маской и трубкой.