Читаем Трава была зеленее, или Писатели о своем детстве полностью

– Потому что в деревне старики могли младших палкой отлупить или костылем, – ответил дядя. – Вот и пошло выражение – накостылять.

– Ой, а вот меня матушка в деревне шелушила, – вспомнила бабушка.

– Как это? – удивился папа.

– А так: поймает меня, если я не слушаюсь, и давай шелушить, – улыбнулась бабушка. – Ремнем или прутиком березовым.

– Так что же мы будем с ним делать? – неожиданно спросил дедушка. – Дубасить, колошматить, лупить, охаживать, стегать, мутузить, пороть или драть?

– Пороть! – решительно заявил отец. – Так, а где Валентин?

Но я давно уже сидел на буфете. Если я почувствую, что меня вот-вот накажут, быстро туда забираюсь. Буфет старинный и очень высокий, он нам еще от прадедушки достался. Кроме меня, туда залезть никто не может. У меня там, наверху, даже книжка припрятана про пиратов и сухарики с изюмом. Так что я могу на шкафу долго просидеть, хоть до самого вечера. Пока папа не остынет.

– А ну-ка, слезай! – грозным голосом сказал дедушка. – Сейчас пороть тебя будем.

– Дубасить! – заулыбалась бабушка.

– Молотить! – сказала мама.

– Колошматить! – вставил дядя.

– Шелушить! – подпрыгнул дедушка.

– Мутузить! – добавил папа.

Я свесил голову вниз и покачал головой:

– Ни за что не слезу отсюда, пока вы не пообещаете меня не трогать.

– Ладно, – сказала мама. – Совсем ребенка запугали. Слезай, не тронем мы тебя.

– Это мы пошутили, – пробурчал папа.

– Верно, – добавил дядя. – Пошутили просто!

– Все равно не слезу! – твердо сказал я. – Буду тут до ночи сидеть. Книжку читать про пиратов.

– Слезай, я тебе конфету дам! – пообещала бабушка.

– За одну конфету ни за что не слезу, – помотал головой я. – Только за десять конфет.

– Хорошо, Валентин, получишь десять конфет, только слезай вниз, – попросила мама.

– И новую клюшку! – добавил я.

– Что! – возмутился папа. – Он еще условия ставит!

– Хорошо! – пообещала мама. – Клюшку тебе дедушка купит.

Но я все равно не торопился вниз. Знаю я их: наобещают с три короба, а как только слезу – начнут меня мутузить, пороть и шелушить. Читал про такое в одной книжке. Там врага выманивали из укрытия и обещали ему золотые горы. А когда он выходил, то ничего не получал. Это называется военная хитрость.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии