Трав медвяных цветенье (СИ)

Вокруг воздух рвался визгом и хохотом! Ёкало сердце, внутри холодело и свёртывалось! И голова кружилась, и всё рушилось куда-то, переворачивалось вверх ногами, дома и лавки ложились набок, а земля уносилась в небеса! Летели люди стремительно и вольно – над всеми заботами земными, хлопотами повседневными, рутиной жизни. Всё – долой! Пустое! Потом! Лети себе – пока крылья!

Сама не замечала Лала смеха своего и вскриков, безудержного колотящего хохота. Неслась на белоснежных крылах – и кроме радости на свете ничего не существовало!

Всё кончилось очень быстро. Но вовремя. Ещё б чуть-чуть – и девушка впрямь куда-нибудь улетела бы. С деревянного раскрашенного лебедя Стах снял её полубесчувственную. Поддержал, поставив на землю. Не сразу она нащупала под ногами твердь. Ступила – покачнулась.

Потрясение владело не только Лалой. Обе женщины так же едва приходили в себя.

– Боже мой! – слабо повторяла Тодосья, и Василиха слегка постанывала.

– Это вам, бабы, с непривычки, – поддел их Василь, – мало вертитесь! Всё на завалинке семечки лузгаете!

Хорохорился Василь. Сам чуть на седьмое небо не улетел! Хотя – пожалуй, верно – мужиков закружило меньше. Привыкли по белу свету скакать, из седла в седло сигать…

Повторить развлечение ни у кого даже мысли не возникло. Все были довольны вполне – и достаточно. Надолго хватит впечатлений. И баловство это, право…

– Ну, что же… – деловито сказал Василь, – пора братьёв поискать. Мелькнул, вроде, Пётр где-то там… – он указал направление.

– Пойдём… – Гназды неспешно тронулись.

Шли единой толпой, уже не разбирая, кто с кем. Женщины разболтались о своём, отойдя от карусельных переживаний. Зато карусельные переживания прежних дней припомнил Василь, развеселив честную компанию:

– Помню, было дело! Как взлетели девки на зверях – юбки все в небо, а сапожки на землю. Как яблоки по осени! Летят – и грохают оземь! Раз! Раз! Только голову пригибай: убьёт! Женский пол и под каруселью – визжит, и на карусели – визжит. Сперва от страха – потом от конфуза… да и за сапоги боязно. Верно. Потом шарили-собирали… у шести девок сапоги убежали. И как изловчилась нечистая сила – не заметил никто. Всё на карусель глазели. А девки босиком остались. Вот тебе и покатались! Прямо жалко! Но – ничего! Кавалеры новые купят!

Все смеялись, а Зар ворчал:

– Больно ты, Стаху, девицу забаловал.

Стах плечами пожимал – де, должен был взять на себя подарки, раз девушка оказалась с ним.

– Подарки есть подарки, – заявил он Зару, когда тот пытался деньги ему всучить. Вот так! Он, Стах, дарит! И никто другой!

Петра они, и правда, вскоре отыскали. Он стоял в конском ряду и мечтательно обнимал за шею вороную кобылу.

– Какую кралю нашёл! – куражливо хохотнул Василь. В двух шагах от мужа позабытая Пётриха только руками всплеснула с укоризною. Засмеялся и Стах. «Вороные лошадки, вороные девки», – подразнился про себя. Пошли шуточки и обсуждения конской стати, и его потянуло присоединиться к мужской беседе, отчего шагнул, было, от Лалы – как вдруг уловил в ней беспокойство.

И не попусту…

Лалу – будто дёрнуло что-то со спины. Бывает – вдруг вспыхивает тревога – и оборачиваешься! Она обернулась – и в ужасе ойкнула. Прямо на неё уставилась пара пистолетов.

То есть – речь не идёт о настоящем боевом оружии английского или другого какого образца. Конечно, были это не пистолеты, а глаза, которые никаким пистолетам не уступали. Это было – то, что убивает. От Лалы не ускользнуло жестокое выражение лица. Но само лицо не разглядишь: черты скрывались за надвинутой шапкой, за высоким воротником кафтана, за прикрытием поднятой руки. Лала смотрела на эту руку, на два тёмных жутких провала глаз – и не в силах была ни позвать, ни указать. Онемение поразило, точно лягушку пред змеёй.

А Стаха не поразило. Он взглянул, проследив взгляд Евлалии – вполне трезво. Увидел человека обличья барского, одетого богато и весьма сдержано. Сразу почему-то подумалось, что человек этот богаче, чем хочет казаться. И смотрит этот человек на Евлалию таким взглядом, что в ответ на его пистолеты тянет послать ему пулю в лоб.

Всё это длилось единый миг, после чего Стах толкнул Василя в бок:

– Глянь, братку!

Василь глянул – и сразу толкнул Зара.

В стане Гназдов произошло едва заметное движение. Однако, не оставшееся без внимания. Противоположная сторона неясно дрогнула. Рядом с тёмной личностью обозначились ещё двое – и все мгновенно растворились в толпе. Стах с Василем рванулись, было, вслед, ан, попусту: в глухом и крикливом людском океане та вода, что не процедишь.

Какое-то время Гназды молчали. Потом забывший о лошадях Пётр тихо пробормотал:

– Нехорошо…

Гназды подумали и согласились:

– Нехорошо.

Да уж! И взгляды, и действия были достаточно красноречивы. Встретив такое внимание – следует занимать оборону.

– Давай, ребята, к возам своим отходить… – помедлив, обронил Василь, – не стоит темноты дожидаться.

– Нас пятеро…

– Так ведь бабы с нами…

– Где Фрол?

– Да тут бродил… – с досадой обронил Пётр, – щас позвать его…