Транторианская империя

— Нет. Похоже, это новая модель. Я не помню их и уверена, что они не помнят меня. Диджи будет разочарован.

— Они, кажется, ничего не собираются делать, мадам, — сказал Жискар.

«Это понятно. Мы чужие, и они пришли наблюдать за нами, чтобы потом сообщить о нас согласно приказу. Но сообщить некому, поэтому они просто наблюдают. Без дальнейших приказов они ничего не сделают, но следить не перестанут».

— Не лучше ли, мадам, вернуться на корабль? — сказал Дэниел. — Я уверен, что капитан наблюдает за сооружением защиты и ещё не готов идти с вами. Я думаю, он не одобрит ваш выход без его разрешения.

— Я не намерена по его прихоти торчать на корабле, не смея выйти на поверхность собственного мира, — высокомерно ответила Глэдия.

— Я понимаю, но поблизости члены команды, и, я думаю, кое-кто уже заметил ваше присутствие.

— И приближаются, — прибавил Жискар. — Если вы хотите избежать инфекции…

— Я приготовила новые фильтры и перчатки.

Глэдия не понимала назначения сооружений, возводимых на плоском грунте вокруг корабля. Большая часть команды, занятая работой, не видела Глэдию и её двух спутников, стоявших в тени, — в этой части Солярии в летний сезон было жарче, чем на Авроре. Но пятеро из команды приближались, и один, самый высокий и крепкий, указал на Глэдию. Четверо остановились было, но по знаку первого снова двинулись к аврорианской тройке.

Глэдия молча смотрела на них, презрительно подняв брови. Жискар тихо сказал Дэниелу:

— Я не знаю, где капитан. Он где-то среди членов экипажа, но я не вижу его.

— Мы уходим? — громко спросил Дэниел.

— Это будет малодушно, — сказала Глэдия, — это моя планета. — И не двинулась с места.

Когда они подошли поближе, Глэдия почувствовала запах пота. Они работали и вспотели, подумала Глэдия, надо бы уйти. Но она всё-таки осталась. Вся надежда на новые фильтры.

Высокий подошёл ещё ближе. У него были бронзовая кожа и крепкие мускулистые руки, блестевшие от пота. Ему было, наверное, лет тридцать, насколько Глэдия могла судить о возрасте маложивущих, и, если бы его вымыть и прилично одеть, он, наверное, выглядел бы вполне презентабельно.

— Вы и есть та космонитская леди, которую мы привезли на своем корабле? — спросил он.

Он говорил медленно, явно стараясь придать своему галактическому аристократический оттенок. Это ему, конечно, не удавалось. Он говорил как поселенец, даже хуже, чем Диджи.

— Я с Солярии, поселенец, — сказала Глэдия, устанавливая свои территориальные права.

И замолчала, растерявшись. Она так много думала о Солярии, что два столетия словно пропали, и она вдруг заговорила с резким солярианским акцентом — с грубым раскатистым «р» и с «и», более похожим на «си».

— Я с Солярии, поселенец, — повторила она тише, менее надменным тоном и с акцентом аврорианского университета — стандарт для галактического, которого придерживались все Внешние миры.

Поселенец засмеялся и повернулся к товарищам:

— Говорит тара-бара, но старается. Всё правильно, парни.

Те тоже засмеялись. Один крикнул:

— Поговори с ней ещё, Нисс. Может, и мы научимся чирикать по-космонитски.

— Ладно, заткнитесь все! — всё ещё улыбаясь, сказал Нисс.

Наступило молчание. Он снова повернулся к Глэдии:

— Я Берто Нисс, матрос первого класса. А как вас зовут, дамочка?

Глэдия не рискнула заговорить снова.

— Я парень вежливый, дамочка. Я говорю по-джентльменски, как космонит. Я знаю, вы достаточно старая, чтобы быть моей прапрапрабабкой. Сколько вам лет, дамочка?

— Четыреста! — крикнул кто-то за спиной Нисса. — Но она не выглядит на столько.

— Она не выглядит и на сто, — сказал другой.

— Она вполне подходит, чтобы позабавиться, — сказал третий. — И я думаю, она давно не развлекалась. Спроси её, Нисс, может, она не против? Спроси вежливее, не можем ли мы сделать оборот.

Глэдия вспыхнула.

— Матрос первого класса Нисс, — сказал Дэниел, — ваши товарищи оскорбляют мадам Глэдию. Не уйти ли вам?

Нисс оглядел Дэниела, которого до сих пор игнорировал. Улыбка исчезла с его лица.

— Послушай, ты! К этой маленькой леди вход воспрещён. Так сказал капитан. Мы не будем беспокоить её. Это просто трёп. Эта штука с вами — робот, мы с ним не связываемся, и он не может нанести нам вред. Мы знаем Законы роботехники. Мы прикажем ему отойти от нас, вот и всё. А ты — космонит, и капитан ничего не говорил насчёт тебя. Так что стой где стоишь и не ввязывайся, иначе мы выдубим твою красивую шкуру, и иди потом, жалуйся. — Дэниел не ответил. Нисс кивнул. — Вот и хорошо. Люблю, когда у типа хватает ума не начинать того, чего он не может кончить. — Он повернулся к Глэдии. — Ну, космическая дамочка, мы оставим вас одну, потому что капитан велел не надоедать вам. А если кто-то сделал грубое замечание, это вполне естественно. Потрясём друг другу руки и расстанемся друзьями. Космонит, поселенец — какая разница?!

Он протянул руку, и Глэдия сжалась от ужаса. Дэниел мгновенно схватил Нисса за запястье.

— Матрос первого класса Нисс, — спокойно сказал он, — не пытайтесь коснуться леди.

Нисс посмотрел на свою руку, на пальцы, крепко сжимавшие её, и сказал тихо и угрожающе:

— Отойди! Считаю до трёх!