Трансмиграция Тимоти Арчера

– Один из ранних Отцов Церкви верил в Воскресение, «потому что это невозможно». Не «вопреки тому, что это невозможно», а именно «потому, что это невозможно». Кажется, это был Тертуллиан. Тим как-то рассказывал мне об этом.

– Но насколько это разумно? – спросила я.

– Да не очень. Но я не думаю, что сам Тертуллиан подразумевал разумность.

– Я не знаю никого, кто выжил бы с таким убеждением. Для меня оно отражает всю эту глупую историю: верить во что-то, потому что это невозможно. Я знаю лишь то, что люди сходят с ума, а затем умирают. Сначала безумие, потом смерть.

– Так ты думаешь, что Билл умрет?

– Нет, – ответила я, – потому что я буду ждать, когда он выйдет из больницы. Вместо смерти он получит меня. Что вы об этом думаете?

– Много лучше смерти.

– Значит, вы меня одобряете. В отличие от доктора Билла, который считает, что с моей помощью он угодил в больницу.

– Ты живешь сейчас с кем-нибудь?

– Да нет, в действительности я живу одна.

– Я хотел бы увидеть, как Билл переезжает к тебе жить, когда выйдет из больницы. Не думаю, что он когда-либо жил с женщиной, за исключением своей матери, Кирстен.

– Мне пришлось обдумывать это весьма долго.

– Почему?

– Потому что так я делаю подобные вещи.

– Я не имею в виду ради него.

– Что? – поразилась я.

– Ради тебя. Таким образом ты выяснишь, действительно ли это Тим. На твой вопрос будет дан ответ.

– У меня нет вопроса. Я знаю.

– Прими Билла, пусть он поживет с тобой. Заботься о нем. И, быть может, ты обнаружишь, что заботишься о Тиме, в самом настоящем смысле. Что, как я думаю, ты делала всегда или же хотела делать. Или если не делала, то должна была делать. Он крайне беспомощен.

– Билл? Тим?

– Человек в больнице. О котором ты беспокоишься. Твоя последняя связь с другими людьми.

– У меня есть друзья. У меня есть младший брат. Персонал в магазине… и мои покупатели.

– И у тебя есть я, – сказал Бэрфут.

Помолчав, я кивнула:

– И вы тоже, да.

– Предположим, я сказал, что думаю, что это может быть Тим. Тим действительно вернулся.

– Что ж, тогда я перестану посещать ваши семинары.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Я серьезно, – подтвердила я.

– Тобой не так-то легко помыкать.

– Не очень. Я совершила несколько серьезных ошибок. Я просто стояла и ничего не делала, когда Кирстен и Тим говорили мне, что Джефф вернулся, – я ничего не делала, и в результате они теперь мертвы. Я не повторю подобную ошибку.

– Тогда на самом деле ты предвидишь смерть Билла.

– Да, – согласилась я.

– Прими его. И знаешь что? Я подарю тебе пластинку Кимио Ето, которую мы слушаем. – Он улыбнулся. – Эта песня называется «Кibо No Нiкагі». «Свет надежды». Думаю, это подходит.

– Неужели Тертуллиан и вправду сказал, что верует в Воскресение, потому что оно невозможно? Тогда эта фигня началась давным-давно. Она не началась с Кирстен и Тима.

– Тебе придется прекратить посещать мои семинары.

– Вы действительно думаете, что это Тим?

– Да. Потому что Билл говорит на языках, которых не знает. Итальянский Данте, например. Еще на латыни и…

– Ксеноглоссия, – ответила я. Признак присутствия Святого Духа, как указывал Тим в тот день, когда мы встречались в ресторане «Неудача». Тим сомневался, что он все еще существует. Он сомневался, вероятно, что он вообще когда-либо существовал. Во всяком случае, на основании того, что он мог разглядеть, насколько он был способен разглядеть. И вот теперь это в Билле Лундборге, заявляющем, что он Тим.

– Я приму Билла, – заявил Бэрфут. – Он может жить здесь со мной, в плавучем доме.

– Нет, – возразила я. – Нет, раз вы верите в эту фигню. Лучше я приведу его в свой дом в Беркли, чем так.

А затем меня осенило, что мною манипулировали, и я уставилась на Эдгара Бэрфута. Он улыбнулся, и я подумала: именно так Тим и мог это делать – управлять людьми. В некотором смысле епископ Тим Арчер в тебе живее, нежели в Билле.

– Хорошо, – сказал Бэрфут. Он протянул руку. – По рукам, чтобы заключить сделку.

– Я получу пластинку Кимио Ето?

– Когда я перепишу ее.

– Но я получу саму пластинку.

– Да, – подтвердил Бэрфут, все еще держа мою руку.

Его рукопожатие было сильным, и это тоже напомнило мне Тима. Так может, Тим действительно среди нас, подумала я. Так или иначе. Это зависит от того, как вы определяете «Тим Арчер»: способность цитировать на латыни, греческом, средневековом итальянском или же способность спасать человеческие жизни. По-любому Тим, кажется, все еще здесь. Или снова здесь.

– Я буду продолжать ходить на ваши семинары.

– Не ради меня.

– Нет. Ради себя.

– Однажды, быть может, ты придешь за бутербродом. Но я сомневаюсь в этом. Думаю, тебе всегда будет необходим предлог для слов.

Не будь столь пессимистичным, сказала я про себя. Я могу и удивить тебя.

Мы дослушали пластинку с игрой на кото до конца. Последняя песня на второй стороне называется «Наш No Sugata», что означает «Настроение ранней весны». Мы дослушали ее, и затем Эдгар Бэрфут убрал пластинку в конверт и протянул мне.

– Спасибо, – поблагодарила я.