Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Июль-Декабрь

Сюжета нет. Он пишет в авторских заметках, что сюжетом книги должно быть повседневное проживание жизни. И главная трагедия — это отсутствие сюжета. Сюжета жизни нет. И, может быть, это то отсутствие смысла, из которого проистекают всемирные поиски покемонов. Каждая глава выдержана в своей стилистике. Есть одна глава, где, например, служащий налогового ведомства ведёт разговор с другим служащим о мастурбации. А есть другая глава, где служащий налогового ведомства пугает, шантажирует человека, который налогов не заплатил, и он говорит: «Вы всё заплатите — и тогда мы молчим. А иначе вы идёте в тюрьму». Это такой замечательный диалог, полный взаимного шантажа и цинизма. Есть совершенно крошечные любовные главки, есть главки, описывающие корпоративные веселья, тоже натужные и ненужные. Но главное, что описать скучный мир он умудряется не за счёт разнообразия сюжетных ходов, а за счёт стилистического разнообразия глав и их прихотливой последовательности. В общем, как-то с мировой скукой он действительно сладил, он умудрился её заклеймить.

О причинах самоубийства я уже сказал. Вот очень многие спрашивают, почему памяти Уоллеса посвящена книга о Маяковском. Ну, потому что самоубийство Уоллеса был таким же героическим творческим актом, как и самоубийство Маяковского. Как раз книга о Маяковском построена совершено не по уоллесовским принципам. Ну, разве что она, может, так же циклопически многословна, но там это нужно, просто иначе о каких-то вещах не скажешь, среду не ухватишь.

А что касается самоубийства, причин его самоубийства. Я думаю, что в глубоком смысле и трагедия Маяковского, и трагедия Уоллеса в том, что это люди, колоссально опередившие своё время не идеологически, и биологически. Они были другие. Уоллес был и математиком, и теннисистом, и мог писать эссе о бесконечности, и знал Витгенштейна, и был сатириком, и прекрасно знал историю.

И при этом он замечательный психолог, потому что его книга прежде всего глубоко психологична, страшно подробна, очень пластична. Он замечательный описатель. Совершенно правильно писал один из его русских переводчиков, что он, как колибри, которая кажется неподвижно висящей над цветком, а на самом деле, чтобы неподвижно над ним висеть, ей приходится совершать множество мелких движений и страшно махать крыльями. Вот так для того, чтобы описать одну какую-то вещь — например, грязные подмётки героя, который в разговоре с отцом сидит напротив, — Уоллесу приходится тратить очень много слов, потому что он страшно подробен, страшно пластичен. И чтобы описать предмет, ему приходится действительно дико махать крыльями.

Так вот, что касается этого романа и главных его структурных особенностей. Они показывают, что Уоллес был действительно человеком, страшно опережавшим своё время просто физиологически. И у Маяковского та же проблема. Они мутанты, они людены, они люди будущего, попавшие к нам. И как такие герои они обречены, как обречён человек из будущего, как жук в муравейнике. Поэтому их самоубийство, их депрессия — это, конечно, биологическая проблема, а не нравственная. Будет ли эта книга переведена на русский язык? Я не знаю. И я не знаю, надо ли её переводить. Но для желающих почитать живую, разнообразную, стилистически разнородную английскую речь она, конечно, незаменима.

Всем проходящим «Квартал» с завтрашнего дня я желаю удачи, юмора и лёгкого отношения к книге. А мы с вами услышимся через неделю. Из Америки уже я буду вещать, потому что я поеду туда лекции читать в один любимый университет, в летнюю школу. А 26 июля мы с вами увидимся на летней лекции (на Ермолаевском, 25) о «деле Бейлиса». Всё, что смешного, страшного и загадочного можно об этом деле рассказать, я попробую 26-го рассказать. Волшебное слово ОДИН остаётся паролем. Надеюсь, что всё-таки мы сумеем всех желающих вместить. А всех, кто подобно мне, продолжает летом работать, я целую и поздравляю. Через неделю услышимся. Пока!

*****************************************************

22 июля 2016 http://echo.msk.ru/programs/odin/1805412-echo/

Д. Быков― Здравствуйте, дорогие друзья. Насколько понимаю, настал час нашего с вами «Оди́на».

Проблема в том, что я вещаю на этот раз издалека. Нахожусь я в Вермонте, где у нас проходит в Миддлбери-колледже летняя школа для студентов и аспирантов, интересующихся русской культурой. Вот я им тут посильно рассказываю то, что могу, об истории советской литературы. Как раз сегодня у нас состоялась с ними очень интересная дискуссия о роли рабства в развитии литературы, о том, что американский Юг, например, выиграл великую культуру, хотя и проиграл трагически Гражданскую войну. В общем, есть здесь о чём поговорить. По-прежнему российская культура очень многим интересна. И, в общем, если бы не помнить о том, что совершается дома, как говорил Тургенев, то и совсем бы возникло ощущение нашего величия и всеобщей к нам любви.

Меня очень многие просят высказаться об убийстве Павла Шеремета.