Transformers Prime: Fury of Destiny (СИ)

Вся жизнь ее пропитана сочащейся кровью, а та думает, что, прикинувшись хорошей, сможет что-то изменить. Это выглядело как вульгарная сентиментальность. Где-то внутри, гневный здравый смымл или же темная сторона ее «луны» говорила: «ты лжешь и убиваешь на работе лжецов и убийц. и делаешь вид, что сама по себе, что у тебя свои правила, которые скрасят весь этот кошмар. только… мы обе знаем, кто ты такая на самом деле»

Есть вещи, которые наполняли ее верой, даже если отчаянно сопротивлялась. Даже если за занавесом не ожидала ничего, кроме темноты и пустоты вселенной. Буквально каждая жизнь — борьба за свободу. Борьба против тёмной стороны… И в любом перерождении Спэймдрайв не была бы собой, если бы не нашла к чему придраться. Некоторые истории ну очень затянутые, перенасыщенные деталями и персонажами.

«Я должна жить ради них, ради человечества» —твердила себе Лейтенант каждый раз, как бы внедряя эти слова под бампер, в самый центр «нервной системы». А в ответ слышит истошный смешок, который так отчаянно пыталась заглушить в себе как только можно: «ты такая жалкая, ты знаешь же, что в тебе что-то есть от Десептиконов. ха-ха-ха! только посмотри на себя… ненавидеть меня-ненавидеть себя, а одной ненависти недостаточно… »

Фем была отравлена. Вся пропитана черным ядом ненависти. Она поглощала ее, она тонет… Но как забыть?.. Ведь не имеет права забывать всех тех, кто сделал это. И пусть придется копать две могилы — Лейтенант сделает это. Главное, что рядом с ней будет лежать они все. Спэйсдрайв — лекарь, исцеляет, но и убивает. Кибертронка смотрит на «ТУ» себя со злобой, словно была кровным врагом в десятом поколении, выбраться даже не пытается. Ненавидит это чувство, до одури, до тошноты, до темноты в оптике.

«я никогдᴀ нᴇ ҕылᴀ глʏпой.

я никогдᴀ нᴇ ҕʏдʏ счᴀстливой.

гᴘʏстнᴀя, гᴘʏстнᴀя —

дᴀ, это мой осознᴀнный выҕоᴘ»

Разъедающей изнутри, жуткий. Она смотрит на себя так, словно она одна из страхов, боится. Взгляда не отводит, будто лишь по чужим покрасневшим от слез глазам можно разглядеть отражение внутреннего омута. Та покорно смеётся над ней, осторожно взяла за подбородок и сказала:

— В тебе есть есть частица темного Энергона, е-есть…

«пᴇᴘᴇкᴘᴇстись, когдᴀ видишь мᴇня,

подᴘывᴀю твои ʏҕᴇждᴇния.

поᴘчʏ твой дᴇнь своим ҕлᴇклым лицом,

нᴇ волнʏют твои возмʏщᴇния»

«дикиᴇ псины ҕоятся мᴇня и огня —

это нᴇ совпᴀдᴇниᴇ.

сижʏ и ҕлюю нᴀ твой мᴘᴀмоᴘный пол,

скᴀлю зʏҕы нᴀ тᴇнь в отᴘᴀжᴇнии»

— Какая к черту разница? Её недостаточно, чтобы овладеть моим сознанием, –горько усмехается, ей бы остановиться, но тормозов программа не предусматривает. Она покажет. Покажет всю ту боль, весь тот, усугубившийся в разы, страх, будто немым криком захлебываясь. Драйв сломанной птицой в запертой клетке бьётся, содрагая пустоту вокруг себя, превращая все происходящее в очередной едкий сумбур, будто густым смогом, окутывая собственной несдержанностью. Ломаться извечно под чужим тяжёлым взглядом так привычно. — Я это сделала, чтобы другие жили.

— И кому от этого легче? —вскинула бровью та. — Ты даже не знаешь, живы ли они… Но Оптимус явно разочаруется в тебе, когда правда всплывет. Как отреагирует Альба, остальные, твой покорный разведчик?

— Я не жду от них хороших слов, понимая, —смеётся и смех постепенно переходит в рыдания. Она не справится в одиночку. И сейчас, сидя на полу, едва сдерживая накатывающие приступы панической атаки, заходилась лишь в попеременном надрывистом кашле, жадно глотая воздух, и сжимаясь все сильнее, аки от жуткого-жуткого страха, через минуту все же успокаивалась, скрежета сжимая собственные запястья, не в силах усмирить таки горькое рыдание, так и продолжая прятать лицо сидя на полу. — Я сделала то, что считала тогда нужным. Я не хотела… не хотела подчиняться Мегатрону, это было против кодекса, это предательство.

Ощутимая, заметная дрожь пробрала тело. То-ли от холода, то-ли от гнева, то-ли от внутренней боли. Воет, раскачиваясь из стороны сторону, как умалишённая.

— Да кому какое дело? —холодно задался вопрос. — Не отчитывайся перед собой, как перед Магнусом. Ох, Праймус, ты такая забавная.

— Вот только попробуй подойти — убью, –рычит на ту, скалит зубы подобно бешеной собаке, звери не спят, звери рвутся наружу. Звери жаждут крови. — Я ни за что не встану на сторону Десептикона, оно было по уговору. Я выполняю его работу-он отпускает солдатов.

— Ну, да, и отпустил тебя, —усмехнулась. — Ты же не думала, что он погонется за какой-то сошкой? Он слишком гордый, ты хорошим была интрументом.

***

Однако, помогая Автоботам в борьбе с армией гигантских каменных версий Юникрона, Мегатрон заключает временное перемирие со своими врагами, чтобы победить Юникрона и спасти Землю от разрушения. Да, когда об этом услышала остальная часть команды, то чуть оптика из орбит не вылетела. Праймус, конечно, был где-то в глубине искры удивлён, но знал, что все не просто так. Сразу взять и согласиться — неприемлимо. Нужно было все обдумать, хоть и Рэтчет категорически отговаривал своего друга.