Трансформер (СИ)

      И маленький Филипп нашел ответ. Он понял, почему папа ушел, бросил их, перестал любить. Да и голову ломать не пришлось, ведь он сам слышал про платки и раскраски… больше Филипп никогда не держал в руках ни того, ни другого.

      Он стал злиться. Злиться и ненавидеть себя.

      Огрызался на любое слово, мог ударить ни с того ни с сего, норовил ввязаться в драку по поводу и без. Надеялся быть наказанным, каждый раз ища неприятности, а когда все же получал по зубам, то злился ещё отчаяннее за то, что слабак и ничтожество, за то, что ничего не стоит и никому не нужен…

      Единственный, в чьем присутствии он сдерживал себя, был отец.

      Отца, этого сильного, внушающего страх и уважение альфу, он жалел. Будучи начальником государственных спецслужб, старший альфа действительно тратил все свободное время на работу, надолго исчезая в командировках, растворяясь из собственной спальни посреди ночи, пропуская очередной отпуск.

      Жалел, потому что из-за Филиппа отец лишился пары. Из-за него.

      Тихий дома, сын не возвращался без новых синяков и кровоподтеков, полученных на улицах, затем пошли сломанные ребра, порезы, полицейские участки, камеры.

      ...- Думал, я не знаю? – пробасил альфа, забирая четырнадцатилетнего сына из участка. Филипп молчал, низко склоня голову. - Зачем, сын?

      Пройдя в темную, пропахшую мочой и бомжами клетушку, Василий Герасимович опустился на топчан напротив:

      - Я знаю, что плохой отец. Знаю, что не справился и виноват, - тяжелый вздох душил Филиппа не меньше слов. – Ты прости меня.

      Горячие слезы навернулись помимо воли. Филипп не помнил, когда плакал в последний раз… наверное, когда исчез папа.

      - Отец, я… - слова застряли в горле. – Это ты прости, - руки сжали затертые грязные штаны. Тяжелые капли упали на засаленный пол.

      - Ты ни в чем не виноват, сын… только я, только я.

      - В чем? - растеряно спросил молодой альфа.

      - В том, что не удержал, не остановил. Сломал все своими руками…

      - Это не так, - попытался вступиться сын за чужую совесть.

      - Так, так, Филипп. Решил, что он без меня справится, думал, так будет лучше, и отпустил.

      - Почему ты его тогда не вернул?! – в глазах пылала боль непонимания.

      - Когда я опомнился, было поздно, - слова давались с трудом. – Симы больше нет. Давно нет. Я все хотел сказать тебе, но…

      - Что случилось? – охрипшим голосом спросил Филипп, как только смог выдавить хоть звук.

      - Альфы, клубы, наркотики. Почему я не остановил его тогда? – устало спросил альфа. – Пристегнул бы к батарее и приласкал, а там, гляди, и перебесился бы маленький. Я же видел, что ему тяжело… прости, Филипп, прости меня.

      - Все в прошлом, - холодно отозвался сын незнакомым голосом. Поднялся и посмотрел на отца чужими взрослыми глазами. – Идем...

      После того случая отец всерьез взялся за Филиппа, вернее, так казалось со стороны, на самом деле молодой альфа сам поменял свою жизнь. Друзей у него никогда не было - мало кому хотелось общаться с вечно угрюмым, озлобленным подростком, и потому все свободное время представлялось Филиппу одной большой пустой комнатой, которую альфа с остервенелым рвением принялся заполнять всем, что могло помочь или пригодиться в жизни. В жизни Альфы.

      Благодаря помощи отца, он накинулся на различные единоборства, стремясь разобраться во всех с лучшими тренерами, находящимися на службе у государства. Занялся компьютерами и языками, с легкостью читал по губам и выражению лица, по интонациям голоса - недаром нейролингвистическое программирование рассматривалось как серьезное оружие нового поколения.

      Тогда, в камере, у Филиппа словно открылись глаза. Отец, такой сильный человек, допустил ошибку, не справился… Нет, он действительно ни в чем его не винил, но поклялся стать лучше, если однажды встретит собственную пару…

      Пару он не встретил.

***

      Взгляд переместился на темную макушку, кружившую вместе с Саней вокруг манекена в шляпе.

      - Как здорово, - со свойственной детям непосредственностью пропел близняшка.

      - Да, неплохо, - сдержанно вынес оценку Лекс, не позволяя ни словом, ни жестом выдать более бурной реакции. Но от альфы не укрылось, с каким восхищением его омега оглядывает наряд.

      Его омега.

      После того странного случая в столовой, Филипп пристально наблюдал за вертихвостом, крутившимся рядом с Марком – неизвестно, какую опасность представлял новый друг. С Родионом он решил не делиться, не будучи до конца уверенным в своих подозрениях, Филипп решил просто понаблюдать.

      И в этом была его ошибка, признался он себе позже.

      Отрицать, что темноволосый еще та, весьма притягательная штучка, не имело смысла, но то, как развязно он себя вел, заставляло лишь презрительно морщиться, не более. Однако альфа не смог проигнорировать некоторую странность.

      С одной стороны, Лекс раздавал взглядами и жестами обещания направо и налево, с другой, он не торопился позволять самцам лезть к себе в штаны. Он с ними разговаривал, интересуясь семьей, работой родителей и другими странными, на первый взгляд, вещами – это Филипп без труда прочел по губам. Чужим, полным, сочным губам...