ТРАНСформация

Я часто думаю об этом процессе как о рабочем времени. Я прихожу на работу, и мне нужно точно знать, в чем проблемы этих людей, чтобы суметь помочь им.

Большинство приемов, направленных на перемены, метафоричны или антропоморфичны. Например, в них говорится о «частях» человека: «часть, которая вас беспокоит», «часть, которая злится». В реальности подобных «частей» не существует, как не существует реального эго или бессознательного. Это просто способ обозначения абстрактных кон- цепций. Но как только вы перестанете делать внутренние процессы антропоморфичными и начнете воспринимать их буквально, т. е. в терминах субмодальностей, становится очевидным, что нужна «инвентаризация».

Очень важно выявить различия между тем, во что человек верит, и тем, во что он не верит: важнейшая часть стратегии изменения жизни заключается в формировании убежденности в возможности перемен. Когда вы обнаруживаете, что человек готов к действию, хотя раньше этого не чувствовал, то можете настроить его на нужные поступки. Это значительно повышает его шансы на успех.

Процесс «создания реальности» идиосинкратичен. Вам нужно многое узнать о каждом человеке и о том, как он представляет себе события. Но в процессе «инвентаризации» используются и некоторые крупные обобщения. Наиболее распространено следующее из них: если человек испытывает боль прошлого и постоянно переживает ее, то его мысленные образы скорее всего будут иметь почти реальные размеры, а этого не должно быть. Вы не сможете страдать болью прошлого, если не оживите ее в реальном размере. Я работал со многими жертвами различных травм прошлого — с теми, кто пережил холокост, изнасилование или избиение, — и все они рисовали мысленные образы совершенно одинаково.

Однако события их прошлого не должны быть забыты. Дело лишь в том, чтобы не делать эти мысленные образы слишком крупными. Вам нужно выяснить, какие именно образы связаны с прошлым пациентов, насколько они велики, динамичны они или статичны, какими звуками сопровождаются и так далее. Затем вы сможете перевести эти образы в такое состояние, в каком они и должны находиться.

Цель «инвентаризации» — выяснение того, как структурировать собственный подход к стимулированию перемен у вашего клиента.

Людям всегда советуют «отпустить» прошлое. Но никто не сообщает, как это сделать. Когда кто-нибудь говорит, что вам нужно быть «более уверенным» в себе, это совершенно бесполезно, если вам не сказали точно, что нужно проделать, чтобы стать более уверенным. Однако каждый из нас в определенных обстоятельствах обладает уверенностью, хотя в других ситуациях может вести себя, как абсолютно неуверенный в себе человек. Выявление того, как именно он это делает, и обучение перемещению этого ощущения в пространстве и погружения в него — фундаментальная структура перемен.

Некоторые люди абсолютно уверены в том, что их невозможно полюбить. Они стараются ни с кем не встречаться. Даже если им приходится сделать это, то встреча омрачена постоянными сомнениями. Интересно, насколько люди уверены в собственных сомнениях. Как только вы понимаете, что даже для того, чтобы испытывать сомнение, необходима уверенность и определенность, то сразу же получаете нечто такое, в чем ваш клиент абсолютно уверен. После этого можно вселить в него сомнения относительно его ограничений и уверенность в том, что ему необходимо.

Когда люди говорят мне, что испытывают депрессию, я не выясняю, с чем это связано. Я спрашиваю: «А откуда вы это знаете? Может быть, на самом деле вы совершенно счастливы?» Мне отвечают: «Нет, этого не может быть. Я просыпаюсь утром с ощущением того, что на груди у меня тяжелый груз, а голову окутывает черная туча. И я говорю себе: «У меня настоящая депрессия...»

Из таких слов можно почерпнуть действительно полезную информацию и о последовательности поведения собеседника, и о субмодальностях, которые он использует для кодирования состояния, называемого им «депрессией».

Я встречался с человеком, который в буквальном смысле слова портил все, что делал. Он чувствовал себя вполне комфортно, но, когда мысленно возвращался к пережитому, мир представлялся ему в мрачном свете. Он говорил: «В то время мне казалось, что я счастлив, но, вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что это было не так».

Он проделывал это практически с каждым своим воспоминанием, после чего, естественно, чувствовал себя отвратительно.

Выяснилось, что его мать, чувствуя себя счастливой, всегда говорила о «розовом свете». Поэтому для него образы счастья были связаны с розовым цветом. Когда же мать чувствовала себя плохо, она говорила о «зеленой тоске». Так говорили многие люди ее поколения. После долгих лет совместной жизни ее сын впитал подобное поведение бессознательно и автоматически.

Проблемы возникли, потому что он не понимал собственных действий и обращал все свои хорошие воспоминания в плохие, меняя все розовое на зеленое. Он создал собственный «паттерн переключения» (см. главу 8) и превращал все, что было хорошим и счастливым, в тоскливое и печальное.