Трансформация войны

О низком статусе лука как оружия свидетельствует также его роль в состязаниях, не считавшихся войнами, — в различных играх и развлечениях. Уже в «Илиаде» стрельба из лука была последним и наименее важным соревнованием из тех, что Ахиллес устраивал в память о своем погибшем друге Патрокле. Точно так же в средневековых турнирах, где рыцари проявляли себя во всей красе, отношение к луку было неоднозначным. Запрещалось применять его в поединке двух рыцарей, хотя поначалу это правило иногда нарушалось. В дни турнира часто происходили и соревнования в стрельбе из лука. Подобно тому как сегодня перерывы между футбольными таймами иногда заполняются танцами девушек или выступлениями легкоатлетов, роль лука во время турниров сводилась к заполнению перерывов между поединками или к обеспечению более-менее зрелищного завершения программы. Те, кто соревновались в стрельбе из лука, не были рыцарями, и у нас нет никаких сведений о том, что знатные дамы вручали им призы. Но сами дамы иногда использовали самострел для стрельбы по мишеням или охоты, что еще раз говорит о проблематичности причисления лука к первоклассному военному оружию.

Первое огнестрельное оружие, предоставив простолюдину возможность убить рыцаря с расстояния, поставило под угрозу существование средневекового мира и в итоге способствовало завершению этого исторического этапа. Огнестрельное оружие появилось в XIV в., но потребовалось более двух столетий, чтобы оно получило должное признание. В Египте времен мамлюков и самурайской Японии считалось, что это оружие не соответствует социальному статусу правящих групп, и поэтому было запрещено. В Европе оно тоже встретило сопротивление. Ариосто, Сервантес, Шекспир и Мильтон — лишь немногие из плеяды знаменитых писателей, высмеивавших огнестрельное оружие и утверждавших, что оно создано самим дьяволом. Изначально мушкеты считались оружием низших слоев общества, но те, кто мастерски стреляли из них, скорее походили на техников или фокусников, чем на простых крестьян. Все эти факторы объясняют, почему те, кто применяли на войне огнестрельное оружие, иногда подвергались наказанию. Итальянский кондотьер Джанпаоло Вителли, живший в XV в., ослеплял пленных аркебузьеров и отрубал им руки, а его почти что современник Байар, вошедший в историю как chevalier sans peur et sans reproche[30], приказывал их казнить.

Простота, с которой можно было поразить из огнестрельного оружия издалека, была, однако, не единственной причиной неприязненного к нему отношения. Раннее стрелковое оружие было сложно, если вообще возможно применять, сидя на лошади. Из-за этого весь общественный порядок, на протяжении сотен лет существовавший в Европе, а также в Египте мамлюков, и разделявший общество на тех, кто ездили и не ездили верхом, мог сойти на нет. Кроме того, стрелковое оружие пачкало, оставляло много грязи и было опасным в обращении. Пока в конце XIX в. не изобрели металлический патрон, заряд состоял из черного пороха, который заряжали отдельно от ядра или пули. Поэтому стрельба из такого оружия представляла собой сложную операцию, дуло постоянно засорялось, и иногда все заканчивалось взрывом перед лицом стреляющего.

Каковы бы ни были причины, предвзятое отношение к стрелковому оружию сохранялось до XIX в. и позже. Даже незадолго до начала Первой мировой войны представители знатных европейских семей обычно предпочитали кавалерийские войска всем остальным, отчасти из-за того, что их основным оружием оставалась холодная сталь.

Одной из самых важных причин неприязни к огнестрельному оружию была, разумеется, его новизна. Новое оружие могло быть как эффективным, так и неэффективным, но как только появлялось — оно всегда понуждало пересматривать традиционные представления о том, как следует вести войну, и, более того, о войне как таковой. Это объясняет, почему оружие, считавшееся «несправедливым», часто появляется во время стремительного технического прогресса. Хорошим примером может служить греческая катапульта (изобретенная на Сицилии около 400 г. до н. э.) и, безусловно, первое огнестрельное оружие. Что касается современной эпохи, то следует упомянуть период 1850–1914 гг. Если не считать США, где профессиональные вооруженные силы были немногочисленными и, соответственно, меньше была приверженность традиционным формам войны, для европейских стран развитие военной технологии стало неожиданностью и потрясением. Клаузевиц, работавший над книгой в 20-х годах XIX в., не только не относил военную технологию к числу главнейших факторов, определяющих ход войны, но и не ожидал, что в этой сфере могут произойти какие-либо очень уж серьезные изменения. Как сильно он ошибался, стало ясно лишь через год после его смерти, когда на фабрике саксонского слесаря Иоганна Дрейзе было произведено первое казнозарядное игольное ружье.