Трансформация войны

Ситуация изменилась, когда христиане стали составлять значительную долю населения, и еще больше — после того, как Константин провозгласил христианство официальной религией своей империи. Евсевий в первой половине IV в. различал две группы христиан. Миряне должны были взвалить на себя бремя гражданской деятельности и вести войну — конечно, при условии, что та была справедливой. Духовенство, занимая более высокий уровень, должно было воздерживаться от войны и от всех других мирских дел, всецело посвящая себя служению Богу. Прошло совсем немного времени, и Амвросий — будучи римским чиновником по своему образованию и святым по призванию, — продолжая ту же линию рассуждения, восхвалял храбрость христианских солдат, сражающихся за Рим против варваров. По Амвросию, проблема состояла в том, что варвары отказывались покориться Божьему наместнику на земле, каковым в данном случае был христианский император Грациан. Поскольку они тем самым сделали себя Его врагами, христианам не только позволялось присоединяться к войне против них — это было их священной обязанностью. И не существовало такой суровой кары, которую не заслуживали бы враги, по крайней мере в принципе.

Взгляды Амвросия прекрасно подходили для периода, когда враги христианского мира, который в то время воплощался в Римской империи, представляли собой язычников, находящихся, как считалось, вне цивилизации. В измененной форме эти представления продолжали действовать на протяжении почти всей эпохи Средневековья, если принимать во внимание, что в этот период происходило большое количество войн, которые велись либо против еретиков, либо против неверных. Так как представители обеих групп считались врагами Господа, воевать с ними было священной обязанностью. Результатом этого могло быть уничтожение целых общин, как это случилось в XIII в. во время альбигойского крестового похода. Участники собственно крестовых походов поначалу руководствовались подобными же идеями, в результате чего христиане, когда они в 1099 г. захватили Иерусалим, вырезали население до тех пор, пока улицы не были залиты кровью, а лошади не утопали в ней по лодыжку. Но даже в этом случае военные действия со временем стали вести к взаимному признанию друг друга воюющими сторонами. За признанием следовало уменьшение жестокости, большая готовность ограничивать насилие, щадить мирное население, принимать выкуп, обмениваться пленными и т. д. Хотя по приказу Ричарда Львиное Сердце в 1191 г. был уничтожен гарнизон крепости Сен-Жан Д’Акр, все же крестовые походы были не менее и не более кровавыми, чем средневековые войны в целом.

Доводя выводы до логического конца, необходимо заметить: идея войны во имя веры неизбежно означала, что война может вестись только Церковью или по крайней мере от имени Церкви; и римские папы Григорий VII и Урбан II в XI в. действительно пришли к такому заключению. Хотя даже Иннокентий III в начале XIII в. не обладал достаточной властью, чтобы навязать всем данную точку зрения, в таких попытках не было недостатка. Церковь даже учредила несколько воинских орденов, которые пытались совместить идеал монаха с идеалом воина и которые посвятили себе битвам во имя блага. Более того, Церковь пыталась устанавливать ограничения и на нерелигиозные войны. Движение Pax Dei(За мир Божий), уже упоминавшееся выше, представляло собой попытку обеспечить то, чтобы с христианами обращались не так, как с еретиками и язычниками. Впоследствии возникло так называемое движение Treuga Dei(Перемирие Господне), участники которого пытались ограничить продолжительность боевых действий. В итоге было разрешено вести бои только с понедельника по среду. Церковь даже интересовалась оружием, применяемым на войне; в конце концов именно Второй Латеранский Собор, а не какой-либо рыцарский суд, в 1139 г. запретил использование арбалета как оружия, применяемого только против язычников.