Трансформация. Аномальные

– Это мы ещё посмотрим, – пробормотала, хмурясь и отмечая, что мне неприятно такое слышать. Не в принципе (я трезво себя оценивала), а именно от него.

Через пять минут быстрой ходьбы у меня начало сбоить сердце. Я сошла с дорожки и схватилась за грудь, ловя ртом воздух.

– У тебя проблемы со здоровьем? – тут же подскочил Хирург. – Надо было сразу сказать!

– Нет, – задыхаясь, помотала головой. – Просто не привыкла к нагрузкам.

– Сядь, – приказал парень и опустился рядом на корточки. В следующий момент он бесцеремонно положил руку на мою грудь.

– Эй! А разрешения спросить? Это весьма интимно, вообще-то.

Услышала, как ребята засмеялись. Хирург же подарил мне хмурый взгляд, но руку не убрал.

– Посмотрю, как ты про интим будешь думать, если инфаркт схлопочешь.

Он прикрыл глаза, и я почувствовала, как грудную клетку окутывает тепло. Сердце тут же начало восстанавливать нормальный ритм. Тёмные пятна перестали прыгать перед глазами, и я смогла нормально вздохнуть.

– Будешь пить протеин и витамины. А ещё бегать по три раза в день вместо одного, но понемногу.

– Спасибо, доктор, – встала, отдуваясь.

– Всегда, пожалуйста.

– Чувствую себя никудышной, – вздохнула.

– Не стоит. Физическая форма – дело наживное.

Вот, вроде бы, ничего особенного и не сказал, но поддержал же, несмотря на недавние шпильки в мой адрес. И на душе сразу стало светлее. Кстати о душе, вернее, о сердце. Может мне ещё раз себя довести до приступа, чтобы Хирург ко мне прикоснулся? Буду каждый раз умирать и видеть его лицо перед собой, ощущать прикосновения…

Мысли явно дурные. Надеюсь, никто их прочитать не сможет.

Внезапно в голове возникла яркая вспышка. Хирург гораздо моложе, чем сейчас, стоит на балконе и смотрит на закат. На вид ему лет пятнадцать, не больше. Худенький, ссутуленный. Его пальцы до побелевших костяшек сжимают перила, а на лице застыла маска боли.

От неожиданности так и уселась на попу.

– Ты чего? – встряхнул меня Хирург. – Я же наладил работу сердца. Оно не должно сбоить.

– Это не сердце, – помотала головой, прогоняя картинку. – Просто увидела кое-что…

– Что же?

– Тебя. Как ты стоишь на балконе и… тебе очень больно, – постаралась изъясняться как можно понятнее. – Вот здесь, – дотронулась до груди.

– Сколько мне лет? – напрягся он.

– Примерно пятнадцать.

– Телепатия? – приподнял он бровь. – Ты не говорила, что у тебя есть этот дар. Иначе я бы ни за что не прикоснулся к тебе!

На лице Хирурга начали ходить желваки.

– Дал бы мне умереть, только чтобы сохранить свои секреты? – не поверила ушам.

– Дал бы потерять сознание, чтобы не могла залезть ко мне в голову!

Я даже с ответом сразу не нашлась.

– Теперь все тренировки без моего участия. Пусть над тобой Шокер шефство берёт. Я не нянька!

Вот сейчас стало по-настоящему обидно. Я ведь ничего не сделала, да и не просила его меня тренировать, как и лечить! Даже расплакаться захотелось.

– Не обращай на него внимания, – Марат положил руку мне на плечо в попытке приободрить.

– Не боишься, что я и к тебе в голову залезу?

– Не-а, – парень пожал плечами. – Я ничего такого не скрываю. У меня жизнь до обретения дара была ничем не примечательной.

– А что с Хирургом?

– Это тайна за семью печатями. Никто не знает, даже Костя. Если захочет, сам расскажет. Но у этого парня явно было не всё гладко в жизни. Он нелюдимый. Даже не так… Он упорно избегает общения. Даже в нашей компании находится по минимуму.

Я проводила Хирурга печальным взглядом.

– Завтрак? – подскочила Таня, утирая пот со лба полотенцем.

Все согласно загалдели и двинули на кухню. Хирург уже был там. Сидел в самом дальнем углу и потягивал крепкий кофе, судя по запаху.

– Слушай, а какой у тебя дар, я так и не узнала, – обратилась к Тане, наливая молоко в хлопья. – И что у вас тут с приготовлением пищи? Я вижу одни полуфабрикаты.

– Ответ на второй вопрос: никто не заморачивается с готовкой. На первый… Ты знаешь, мне ведь не так повезло с родителями как тебе. В смысле… мне не за кого волноваться и некого защищать. Я детдомовка. Мама с папой погибли, когда мне было два года. Я совершенно их не помню. Других родственников нет.

– Мне жаль, – пробормотала.

– Проехали. Уже переболело, – махнула девушка рукой, но я по глазам видела, что она врёт. – Так вот. Я была самым настоящим ботаном. Выделялась на фоне остальных, за что неоднократно прилетало. Заучек нигде не любят, а дети крайне жестоки. Особенно никому не нужные дети. Моей страстью была химия. Я могла часами сидеть над учебниками, высчитывать формулы, зубрить соединения. Даже подружку по увлечению нашла, – голос Тани изменился, став хриплым. Поняла, что сейчас узнаю самое страшное. – Мы с ней вместе поступили в фармацевтический. В тот день с самого утра у меня сильно болела голова. К обеду я потеряла сознание. Это списали на мигрень, сделали мне укол и отправили восвояси. А вечером мы были с Машей в лаборатории, готовились к сдаче проекта. И я убила её… – Таня уставилась в тарелку, стараясь не смотреть на меня.

– Мне так жаль, – коснулась её руки, чтобы как-то поддержать.