Трансформация

— Да чему тут радоваться, едва отбился от двух заурядных монстров, товарища потерял, при этом одного монстра только ранил, а второго добил уже раненого. И оба при этом нападали не на меня, дали собраться и прицелиться.

— Всё так и не так. Ты действовал, сумел мобилизовать дар на два убойных выстрела, вылез из укрытия и спас товарища. Из арбалета пробить горошника, причем новичку, это также нереально как ветерану накоротке уложить элиту, а такое здесь тоже случается, сам видел, — Катран подошёл, также как перед ним подошёл я, с того же направления, и поэтому я его не заметил. — Будешь жить в комнате с Петровичем, Свист уже перенёс твои вещи.

Катран занял место в центре нашего маленького сборища, и обратился ко всем:

— Так парни, в двадцать ноль-ноль похороны Тундры, встречаемся за десять минут в траурном зале, потом поминки, здесь — в нашем кафе, потом каждый по индивидуальной программе.

До назначенного командиром срока, ещё почти час времени, все остались во дворе, и по мере истечения этого запаса вся наша команда собралась, чтобы с командиром во главе двинутся в сторону электростанции. Ну да, а куда же ещё? Там котельная и она же крематорий.

Прощание проходило в тишине, речей никто не говорил. Бледный осунувшийся Петрович, долго держал Тундру за руку, неотрывно смотря на своего погибшего напарника. Лицо Тундры осталось целым, тварь его убившая, пронзила когтями грудь и рывком её разорвала. Когда гроб закрыли, и он стал уезжать в раскрывшийся зев печи, Петрович за всех громко произнес: «Прощай». Собравшиеся как по команде развернулись и двинулись к выходу. Никто не захотел смотреть, как гроб с телом погибшего заберёт пламя.

Глава 19

Поминки прошли также быстро, Катран озвучил общую мысль, что надо слаженность отрабатывать и такие потери никогда не позволят отряду занять достойное место в стабе. Петрович, нарушая принцип субординации, «срезал» командира, в том смысле, что поминают человека, а не отряд, и сам произнес короткую речь, из которой я узнал, что это вторая потеря отряда за последние две недели и обе в группе, теперь уже Петровича. После третьего тоста народ стал расходиться, первым поднялся и не прощаясь ушёл Петрович.

— Худо ему, на спеке, а ещё водки сверху, — прокомментировал Свист его уход.

Под общие улыбки и смешки я рассказал про вывихи собственного сознания от чередования различной наркоты.

— Этого парня зовут Хилер, умеет сосуды, кости сращивать без оперативного вмешательства, Петровичу вон, ускорит регенерацию руки. А девушка, она из институтских, здесь кем-то вроде представителя от них, Инна зовут, толк в разной химии знает. Это она тебя откачала, я тебе пытался, залить живца, а ты не глотаешь даже, пульса почти нет, думал не довезём, а теперь жив и как ни в чем не бывало. Вот, с побочным эффектом, это меня нужно было позвать, эх жаль не предупредили, — прокомментировал Свист мои «психи» в больнице, и я окончательно уверился в его способности управлять чужими эмоциями.

— Да она, я слышал, и дар предвидения имеет, — поддержал тему Щит, тоже боец нашего отряда, они вместе с Кремнем и Смайлом составляли экипаж другого броневика, благополучно избежавшего потерь в последней экспедиции. — Вот бы нам такую девушку в отряд.

— Бабы, для нас революционеров, это, братец ты мой, чистый опиум для народу,[3] — мгновенно отреагировал Че. — Поубиваем друг друга из-за бабы.

Че, стоя за спиной ещё сидящего Мачете и положив ему руки на плечи, обратился ко мне:

— А пошли брат-Хват с нами к женщинам. Мачете это он теперь Мачете, а раньше был просто Мачо, у него гигантская скидка у работниц коммерческого секса. После таких качелей тебе надо расслабиться. Сегодня «крутое пике» до утра, завтра отоспаться, а к послезавтрашнему дежурству будешь огурцом.

— Нет, спасибо, после такого пике, потом месяц лечится придётся.

— Да ты что, здесь никакая зараза не пристанет, это Улей здесь от СПИДа ещё никто не умер, а нос если и проваливается, то исключительно от неумеренного приёма жемчуга.

— Хорош Че, не цепляй его пока, парень «до суха» дар слил, неизвестно как у него пойдет восстановление, а с учётом нынешних реалий не ровен час, выгонят нас на кластеры во внеочередном порядке. И сами умерьте пыл, ведь завтра еле тиукать будете, а от перегара даже в коридоре можно топор вешать. Если что, поедете на броне, я вас в машину не пущу, — наш командир оказывается тоже умеет шутить. — Хват, составь мне компанию, вечерняя прогулка улучшает сон.

На этом поминки закончились, компания наша распалась окончательно. На улице искусственное освещение, иллюминация вывесок и витрин вызывала иллюзию мирного времени, я ощущал себя гуляющим по тротуару родного города, главное не присматриваться к витринам и надписям вывесок, там через одну сплошное оружие. Защемило сердце. Мы некоторое время шли молча, и лишь бы задать вопрос, но только не молчать дальше, я спросил первое что само пришло на язык:

— Катран, скажи, а кто такой Алмаз?