Трансдукция

— Какая еще картошка? — снова взвилась мама. — Что за безобразие! Они что? Не знают кто твой отец? А ты сам! Как ты допускаешь с собой так обращаться? Где твое самоуважение?

Борис только застонал: — Если день не задался, то не задался. И ничего тут не сделаешь.

Глава 2

Пассажирский модуль струнника подходил к нужной остановке. Борис еще раз оглядел свое картофельное воинство. Большей частью, понятное дело, институтская молодежь, не успевшая еще плотно завязаться в серьезную работу, и десяток деятелей постарше с отпечатком зеленого змия на физиономиях. Ясно ведь, что действительно необходимые кадры начальство на картошку не пошлет. Это только он почему-то сподобился. Хорошо хоть старшим группы, то есть самому ползать на карачках по полю не придется.

Молодежь являла собой ходячую иллюстрацию на тему современной юношеской моды. Большая часть парней была в полувоенном «камуфляже», на ногах высокие шнурованные «десантные» ботинки, на поясах пистолеты. Явное подражание коммунякам, которые обожают милитаристские цацки. Практично, конечно, но казармой так и прёт. Остальные либо в этих дурацких американских штанах, вошедших в моду еще в конце сороковых, либо в спортивных костюмах из синтетики. Часть тоже с кобурами. Девицы одеты пестрее, на некоторых вообще курточки невообразимых расцветок. Безвкусица, одним словом. Слава богу, большинство девок без оружия.

Мама современную молодежную моду никогда не одобряла, особенно пресловутые «джинсы», старалась привить сыну настоящий вкус. До сих пор на работу Борис ходил в исключительно в строгом брючном костюме. А уж стреляющие железки мама вообще на дух не переносила. Вот и в эту поездку он надел нормальный костюм спортивного стиля, сшитый в хорошем ателье по выкройкам из немецкого журнала.

Борис осторожно потер ладонями виски, голова после вчерашнего немного побаливала. Встреча с приятелями студенческих времен редко обходилась без умеренного принятия на грудь. Собрались на пригородной даче у Андрюхи Иванова. Городскую квартиру его родителей оккупировала родня по матери, приехавшая погостить из Биробиджана.

Первым, по словам Андрея, на дачу сбежал его дед, ушедший в отставку генерал-майором артиллерии. Предварительно пообещав пристрелить этих родственников из именного оружия, если они и туда припрутся. Выбор сына он никогда не одобрял, а любимого внука, бывало, в сердцах называл полужыдком. Через день на дачу перебрался и сам Андрей.

— А кто смеется? Кто смеется? Андгюша Грейц? Андгюша Грейц? — в лицах, деланно картавя, описывал он процедуру знакомства с родней. — А ви знаете, Андгюша совсем не похож на евгея. Негалахические бгаки, негалахические бгаки…

К излишне большому размаху пьянки, приведшему в итоге к скандалу Бориса с матерью по возвращению, дедуля Андрея имел самое непосредственное отношение. Неожиданно от щедрот выставил на стол приличную бутыль чего-то домашнего, вишневого и довольно крепкого, а вместо тоста, невесть почему, брякнул: «На бухач налетели все жыды!».

Выбрав время, когда большая часть участников вечеринки вышла проветриться в сад, Борис пожаловался приятелю на наглость начальства, сославшего его на сельхозработы.

— Ты не о том переживаешь, — хмыкнул Андрей, — оскорбили тебя, видите ли, обиделся. Лёньку Николаева помнишь? Вот и у него так было. Сначала картошка, потом командировка по обмену опытом, а потом сокращение штатов и ауфидерзейн. Вполне может быть, что это первый звоночек. У тебя там, в институте по работе все в порядке?

— Думаешь? Ферфлюхтер швайн! — выругался Борис. — Вроде, никаких особых сложностей на работе нет. Мою компетентность, как инженера, никто под сомнение не ставит. Результаты даю. Все делаю в срок. Претензий начальство не высказывает. Что еще надо?

— Ты бы все же поостерегся, — заметил Андрей, — в смысле подналег бы на работу. По нынешним временам для успешной работы требуется больше, чем простая работа от звонка до звонка. Вон у японцев, слышал, управленцы и инженеры в корпорациях днюют и ночуют на предприятиях. И наши коммуняки…

— Так не война же! — возмутился Борис.

— Я тебя предупредил, — отмахнулся Андрей, кивнув вернувшимся с улицы собутыльникам. Потом вытащил из угла гитару. — Давайте лучше споем нашу…

— Мы парни бравые, бравые, бравые…, — народ подхватил, а Борис с расстройства налил себе в стакан вишневки, выпил, закусил и только потом присоединился:

Пускай судьба забросит нас далеко, — спускай!
К п…е ты только никого не подпускай!
Следить буду строго,
Мне сверху все равно кого е…ть, — ты так и знай!

В результате на вечеринке Борис малость перебрал. Сейчас, конечно, уже полегчало, да и настроение несколько улучшилось, но предупреждение приятеля сидело занозой в голове.

Модуль затормозил, двери окрылись, он подал народу команду на выход.