Транс

– Сюда. – Поляков отворил инкрустированную белым металлом дверь.

Здесь все было скромнее: дешевый письменный стол с лампой под пластиковым абажуром, табурет в углу у окна, на табурете – бочонок и деревянная кружка, книжный шкаф с антресолями, занимающий всю стену. В этой комнате и дышалось легче. По привычке стал разглядывать корешки книг. За спиной булькнуло – плеснулась вода.

– Держи. – Поляков тронул меня за плечо и протянул кружку. – Три глотка отхлебни.

– Блат, видать, с книжными воротилами, – сказал я, с завистью глядя на стоящие на полках книги. Взял из его рук кружку, отпил – вода. Правда, без запаха хлорки. – Читаешь хоть?

– Возьми на память… любую, – предложил он и снял с полки Монтеня. – Нравится?

Я, конечно, поблагодарил и отказался. Не хватало влезть в криминальную историю: откуда столько редких книг, как и все, что есть в этой квартире?..

– Ну, как твой нос? – спросил Поляков.

Нет… Совершенно невероятно, однако насморк исчез, пропала боль в подлобье. И появилось настроение, бодрость. Мне вдруг стало жаль, что так легкомысленно отказался от Монтеня, надо было заплатить по номиналу и забрать книгу.

– Гипноз? – спросил я, свободно вдыхая ноздрями воздух.

Поляков протянул мне кружку!

– Допей водицу – и поймешь.

На дне кружки что-то кривое и острое.

– Коготь демона, – сказал Поляков без улыбки. Как-то даже стал серьезнее, насупился. – Настоящего демона. Заливаешь коготь водой из крана и… Любую простуду лечит в два счета. Посылал такую воду в лабораторию – говорят, универсальнейшее средство. Причем через полчаса от него и следа в крови не останется… Старатель я. Слышал про такую специальность?

– Старатель?.. Из «Посоха»?.. Понятно! А я-то думаю, откуда такая роскошь! Может, и тамусом угостишь?

Он сбегал на кухню и притащил фирменную бутылочку с серебристой наклейкой в виде иероглифа. Отвернул пробку.

Я что-то сказал насчет своей зарплаты, которой едва хватило бы, чтоб купить две такие бутылочки. Поляков предложил не церемониться… Тамус я пил впервые.

– Теперь скажи, чем обязан твоей щедрости?

Он вдруг сник. Начал суетливо перекладывать стопку бумаги на столе. Для чего-то глянул на часы, погремел когтем в кружке. Опустился на колено и стал поправлять задник на домашней туфле.

Наконец встал и, тронув кончиками пальцев шляпу, которую так и не снял ни разу, сказал:

– Повесть у меня… Сам написал повесть. Она не совсем обычная. Но все правда. За каждое слово отвечаю. Посмотрел бы?

– Еще и спрашиваешь! – воскликнул я и несколько раз громко потянул ноздрями воздух… – Чувствуешь?.. Да я за твою услугу не только повесть, но и все, что еще напишешь, читать буду. И почту за честь! Гайморит – это такая сволочная болезнь, что не приведи Бог!..

– Так я тебе и с собой водички дам, – обрадовался Поляков. – А хочешь, ко мне приходи. Прямо свежака… Да твой гайморит – мелочь… Коготь демона и не то в два счета убирает. Так что приходи в любое время. – Он постучал костяшками пальцев по бочонку: – Пустой… Новой налью, чтоб денька три постояла, надежнее, когда с выдержкой.

Я ощутил желание посидеть за письменным столом. Вспомнилось, что надо доработать давно обещанную статью для областной газеты. Даже зуд в пальцах – работать, работать…

– Обязательно зайду, – сказал я, поднимаясь. – Прочитаю твою повесть и сразу к тебе.

Поляков вытащил из ящика письменного стола пухлую папку с голубыми тесемками. Протянул мне.

– Ты бы поправил… Чтоб пограмотней. Сам понимаешь, институтов не кончал.

– Сделаю, что смогу, будь спокоен… А если опять у меня через час-другой сопли потекут? Может такое быть?

– Не потекут. – Поляков подтолкнул меня к двери. – Твои болячки… Считай, что нет их больше. Еще два раза попьешь когтевой воды и вообще забудешь о всех болезнях.

– Твои бы слова да Богу в уста, – вздохнул я.

«А много, однако, бумаги исписал этот миллионер-старатель», – подумал я, шагая по улице.

Этим же вечером я развязал голубые тесемки и достал пачку листов из папки…

2

«В кафе „Посох", являющемся аппендицитом фармакологического кооператива, тусовались старатели. Они балдели, упиваясь тамусом, торчали от попсовой музыки. Метелки, похожие богатым прикидом на западных секс-звезд, толклись у стеклянных дверей, стараясь снять клиентов. Одна из таких, зыркая черными полтинниками и нервно перебирая желтые бусы, приблизилась ко мне и, давя косяка, улыбнулась.

– Возьми, бой, кайф на весь вечер гарантирую, – прошептала она, закогтив меня за рукав».

Прочитав несколько страничек рукописи, я взял карандаш, чистый лист бумаги и начал переводить творение Полякова на русский язык.

«По пятницам в кафе „Посох" собирались старатели. Они разговаривали о том о сем, слушали тихую музыку и пили тамус – напиток, напоминающий вкусом и цветом крепкий кофе. У стеклянных дверей этого заведения постоянно дежурили проститутки. Одна из них сейчас стояла у входа, смотрела на меня неестественно черными глазами и нервно перебирала пальцами янтарные бусы.

– Возьми, – прошептала она, дернув за рукав.

– В другой раз, – отмахнулся я и приложил к стеклу удостоверение старателя-профессионала.