Трактирщица (СИ)

— Зато у них всегда есть шанс вас приятно порадовать, — неожиданно хмыкнул парень и вдруг признался. — Я тоже хоронил. Мать. Отец сбежал с какой-то деревенской девушкой, бросил нас. Потом оказалось что ему пришла повестка, король уже собирал народ на фронт. Мама не выдержала позора, сгорела за неделю. Сестра вышла замуж, отреклась от рода. Успела. На следующий день мне пришлось хоронить маму на кладбище для бродяг, потому что отец свинтил вместе с деньгами. Остатки забрала и продала Лика. Сестра то есть. Я ходил к ней, спрашивал, что будет со мной, но меня не пустили в дом. Так и стоял на пороге как приблудный пёс. Вы знаете, я тогда шёл к ней и думал, что сестру на похороны не пустил муж. Для её же блага. Или что она боится видеть маму мертвой. А оказалось, что Лике просто все равно. Она не захотела прийти. Испугалась носить нашу фамилию. Получается, я думал о ней лучше, чем она есть на самом деле. И все равно стоял там и думал, что меня она не бросит. Она же старше. Мама всегда говорила, что мы должны помогать друг другу. Но она прогнала, а потом вообще стражу вызвала, потому что я не дал дворецкому себя выгнать. Потом был суд. Судили меня, а не отца, потому что его найти не смогли. Признали его предателем, а мне дали выбор - отречься от отца и получить свободу или не отказываться от фамилии, получить наследство и отправиться на север в колонию для детей-преступников на три года. Мне обещали хороший дом взамен того, который принадлежал родителям. Сказали, что у меня будет все необходимое… И я снова подумал о людях слишком хорошо. Поверил и согласился стать отказником.

— Так ты попал в приют?

— Да, — он кивнул и сел прямо на пол. — Не знаю, зачем рассказываю. Наверное, потому, что анкету на себя не написал и не смогу. Вы лучше потом, сами…

— Сколько тебе тогда было?

— Десять. Но выглядел на четырнадцать, иначе не смог бы мать хоронить. Сказал, что документы потерялись. Тогда война шла, людей хоронили каждый день. У меня только спросили имя и фамилию, сделали табличку и закопали тело в мешке, потому что гроб - это слишком дорого.

— Дайс и Кондр тогда с тобой подружились?

— Шутите? Тогда Дайс и Кондр вместе с остальными хорошенько намяли мне бока. В приюте главным был Мишай, он таскал ребят в город, они попрошайничали и воровали. Хотя тогда еды всем хватало. Потом управляющего поменяли, старый ушёл на фронт. А новый воровал, еды стало мало.

— Куда делся Мишай?

— Семнадцать исполнилось, через два года после моего прихода. Я тогда уже стал собирать вокруг себя мелких, учил читать, защищал. Рассказывал сказки, которые мне мама на ночь читала. Договорился с Седимом, чтобы он учил меня своему ремеслу, он был учеником плотника. Дайс переметнулся первым. Тогда как раз Динали привезли, от неё отказалась мать. Она в Весёлом доме стала работать, а дочь отвлекала клиентов на себя.

— То есть?..

— Да, — Бесо хмуро кивнул. — Об этом её отец узнал. Он хоть и пьянь, но любил дочь. Пошёл к страже, написал заявление, мол, так и так. Дочь растёт в ужасных условиях. А Динали взяла и рассказала все, когда пришла проверка. И про то, чем мать занимается. И про то, что разные дяди прячут что-то в подполье на кухне. Обыск показал, что там фальшивые деньги… Но это все в анкете есть. Динали красивая же, она Мишаю сразу понравилась. Он в Весёлый дом уже ходил, сказал, что раньше её видел. Обещал платить. А она испугалась, кричать стала. Я услышал, прибежал. Естественно, меня избили. Мишай старше на четыре года, сильнее и бил не щадя. Кондр его оттащил, Дайс стал выяснять, в чем дело. А когда узнал, плюнул в лицо Мишаю. Ему тогда ребро сломали. Ну а потом Кондр отказался идти воровать. Мишаю стукнуло семнадцать, он забрал своих. Кто не захотел идти, были вынуждены подчиниться новым правилам. Взамен я их защищал. И от воспитателей, и от соседских.

— Настоящий мужчина, — я взъерошила волосы Бесо и посмотрела на медвежонка. — Я постараюсь не разочаровать никого из вас. Но мне сложно. Никогда не общалась с детьми, не умею. Я могу заработать вам на еду, одежду. Возможно, со временем на образование. Но я не уверена, что могу делиться с вами теплом, как лина Каро. Меня этому не учили.

— Я всегда говорю ребятам, что мы друг другу семья. Я их старший брат. Лина Каро как мама. А вы добрая, но строгая тётушка.

— Лина Каро не слишком молода, чтобы быть вашей мамой?

— Мелким в самый раз, — не согласился Бесо. — А старшие помнят родителей, замены им не ищут. Не хотите быть тётушкой, будьте сестрой. У меня вот есть взрослая сестра. Она наверное ваша ровесница. Вернее, была сестра.

— Мужчины делали мне разные предложения, но такого ещё не было.

Бесо серьёзно взглянул на меня, а потом вдруг провокационно улыбнулся и встал передо мной на одно колено:

— Лина Хельда, вы станете моей сестрой?

Я кивнула и, сама не понимая как, оказалась в его объятиях. Разве так бывает?

— Только у меня ещё три десятка братьев и сестёр… — пробормотал Бесо, и я не выдержала, рассмеялась.