Трактаты

14. Но Христос, говорят они, представлял собою и ангела. На каком же основании? На том же, что и человека. Стало быть, одинакова и причина, по которой Христос представлял человека, и причина эта – спасение человека. А именно, Он сделал это для восстановления того, что погибло. Погиб человек, и нужно было восстановить человека. Но для принятия Христом вида ангельского никакой такой причины не было. Ибо если ангелы и осуждены на погибель, в огонь, уготованный дьяволу и ангелам его (Матф. 25:41), – то никогда не обещалось им восстановление. Никакого повеления об освобождении ангелов Христос не получил от Отца. А того, чего Отец не обещал и не повелевал, Христос не мог и исполнить. Для чего же тогда принял Он природу ангельскую, если не для того, чтобы с помощью этого сильного союзника способствовать освобождению человека? Но разве Сын Божий не мог один освободить человека, совращенного одним – единственным змеем? Значит, у нас уже не один Бог и не один Спаситель, если спасение вершат двое и к тому же один нуждается в другом. Однако в том ли дело, чтобы Он освободил человека при содействии ангела? Почему же Он тогда снизошел для того, что намеревался свершить через ангела? Если через ангела, что же делал Он Сам? А если Сам, то что остается ангелу? Он наименован ангелом великого замысла, то есть вестником: но это название Его обязанности, а не природы. Ибо Он должен был возвестить миру великий замысел Отца, а именно, о восстановлении человека. Именно поэтому не должно считать Его таким же ангелом, каковы Гавриил и Михаил. Ибо и хозяин виноградника посылает сына своего к возделывателям, как и прислужников, чтобы истребовать плодов; однако сын не должен считаться одним из прислужников по той причине, что принимает на себя обязанность служителей. Поэтому я, наверное, предпочел бы сказать, что Сам Сын есть ангел, то есть вестник Отца, нежели то, что ангел пребывает в Сыне. Но поскольку и о Самом Сыне возвещено: Не много умалил Ты Его пред ангелами (Пс. 8:6), – то как можно представить Его ангелом, так униженного пред ангелами, что Он становится человеком, как Сын человеческий и плотью и душою? Он – Дух Божий и сила Всевышнего (Лук. 1:35), а потому нельзя считать Его ниже ангелов, ибо Он – Бог и Сын Божий. Стало быть, сколь сделался Он ниже ангелов, приняв природу человеческую, столь же не уступал им, будучи ангелом. Это могло бы согласоваться с мнением Эвиона, полагающего, что Иисус – просто человек, из одного семени Давидова, то есть не Сын Божий; разумеется, кое в чем Он славнее пророков, ибо в Нем, считает Эвион, обитал ангел, – подобно тому, как в Захарии. Но Христос никогда не произносил: И говорит мне ангел, рекущий во мне (ср. Зах. 1:14), – и не повторял даже обычные слова пророков: Так говорит Господь. Он Сам был Господом, лично, от Своей власти говорящим: Я говорю вам. К чему еще слова? Послушай Исайю, восклицающего: Не ангел, и не посланник, но Сам Господь спас их (ср. Ис. 63:8–9).