Трактат о любви, как её понимает жуткий зануда

Главное в споре – вовремя перейти на личность… (М. Жванецкий). Или так: «Что может понимать в творчестве дирижера Герберта фон Караяна человек с просроченным паспортом?». Посмотрим со стороны на какой-нибудь спор (желательно – политические дебаты). Хотя в этой сфере обществом давно выработаны вполне разумные правила (и неспроста!), но обратите внимание, как часто и нередко незаметно даже для самих себя спорящие норовят сбиться на критику личности!

Спрашивается – зачем и почему? Почему переход на личности в цивилизованных правилах спора считается неприемлемым? Значит, критика личности (в данном случае лучше сказать – особи) дает какие-то обходные, но веские преимущества. Этологу понятно, какие: переход на личности знаменует собой переход от спора по существу к сугубо иерархическому поединку. Нужно колоссальное владение собой, чтобы не растеряться в ответ на обвинение, что, дескать, имярек страдает энурезом (недержанием мочи), хотя к предмету спора это может не иметь ни малейшего отношения. Особенно – если этот энурез действительно имеет место. Ведь тем самым обвиняемый внутренне соглашается с признанием своего поражения в ранге! А раз он осознал себя как более низкого рангом, так сразу включается в работу «ранговый этикет», требующий уступать старшему в иерархии. В чем именно уступать – не важно, в ранговом этикете такие детали не прописаны. Но возникает ощущение, что спорить далее – невежливая непочтительность, язык начинает заплетаться, мысли путаться, аргументы вылетают из головы, и – готово, победа оппонента признана, хотя по существу спора ваши аргументы были, возможно, очень убедительны. Это основной признак так называемых софистических споров – споров, в которых рождается не истина, но победитель. Можно вспомнить правила проведения «мозговых штурмов» – разновидности дебатов, в которых нужна именно истина, а не победитель; в них чрезвычайно тщательно прописаны меры предотвращения сползания этих дебатов в первобытно-иерархический поединок, например в них запрещается любая критика, только развитие мыслей собеседника. Но и в этих случаях приходится выделять специального ведущего, который бы следил за соблюдением этих правил со стороны – самоконтроль участников часто не справляется с иерархическими соблазнами.

* * *

Среди сермяжной публики распространено мнение, что жену надо иногда поколачивать. Муж, бьющий жену, демонстрирует тем самым как бы высокий ранг (визуальный, конечно), и это может женщину с низкой культурой, особенно высокопримативную, даже привлекать (мазохизм, возможно, растет на той же почве). Такая женщина бросается своего мужчину защищать, как только первый волос упадет с его головы, хотя только что просила о его наказании. Высококультурные и особенно низкопримативные женщины так, конечно, не поступят. Причем фактический ранг как таковой у этого мужика может быть и низок – его, возможно, даже собутыльники не уважают, но еще, и еще раз уместно напомнить, что инстинкт не умеет ничего анализировать, он механически реагирует на немногие ключевые признаки, в данном случае – на бестрепетное отношение к женщине (бьет> не ценит> значит их у него много> много у «альфы»).

Вот сходная картина: нетрезвый мужчина в общественном транспорте хамит, буянит, грязно ругается при женщинах и детях. Пассажирки, естественно, взывают: «Настоящие мужчины есть? Урезоньте!». Вот находится пара крепких пареньков или сотрудник милиции (такое бывает!), его скручивают, как вдруг те же пассажирки встают на защиту хама! Парадокс? Отнюдь! Антиобщественное поведение – едва ли не самый сильный признак высокого ранга, а физическая сила, которую продемонстрировали настоящие мужчины, победив его, с высоким рангом соотносятся постольку-поскольку. Более того, вступившись не за себя, они продемонстрировали некоторую самопожертвенность, а это признак низкого ранга. Вот если бы они сумели пригвоздить его одним взглядом, тогда – другое дело! К слову, увидев такую благодарность, настоящие мужчины в следующий раз ввязываться не будут. Женщинам вдруг становится жаль такого хама. Пока он был опасен, позитивные чувства к высокоранговому перекрывались страхом; как только опасности не стало, так примативный рассудок сразу занялся подгонкой под ответ (ведь нужно как-то оправдать это позитивное чувство к явно негативной личности) и нашел, что в этой ситуации наилучшим образом подходит слово «жалость». Других людей, которым этот хам угрожал, почему-то не было жалко.

* * *