Мощнейшая инстинктивная подоплека имеется у различных форм авторитаризма, особенно в небольших группах, например в трудовых коллективах. С одной стороны, начальник имеет явные прагматические выгоды от своего начальствующего положения в группе, а «низшие чины» – не менее прагматические резоны не конфликтовать с официальным начальником. Ведь в руках у него – вполне законные рычаги для репрессий, которые действительно могут практиковаться. Наличие этих прагматических соображений многим представляется совершенно достаточным для объяснения всего спектра поведенческих реакций участников таких отношений, делающих вроде бы излишним привлечение инстинктивных мотиваций. Однако внимательное наблюдение за такими отношениями показывает наличие большой доли иррациональности в них, когда самоутверждение начальника или почтительность подчиненного далеко выходит за рамки прагматических потребностей, с другой же стороны, степень подверженности этим иерархическим законам у разных участников группы различна, причем наименее иерархически почтительные участники нередко бывают наиболее успешны прагматически. Все эти противоречия, думается, вполне объяснимы, если представить отношения в этих группах, как базирующихся на иерархических инстинктах, но с мощной прагматической поддержкой.
Даже воровство при всех лежащих на поверхности материальных выгодах такого рода занятий не обходится без инстинктивного компонента, который весьма наглядно проявляется в иррациональной детской клептомании.
Вот еще беглый пример такой подгонки под ответ: многие люди в России не желают пристегиваться ремнями безопасности в автомобиле, охотно подхватывая совершенно ложные слухи об их бесполезности, искренне верят в них и всячески муссируют, хотя истинная причина в том, что пристегнувшись, человек чувствует себя униженным и сневоленным. Но на рассудочном уровне машинально трансформирует это ощущение униженности в несколько благовидно-рациональных объяснений.
И такого рода вроде бы разумно-рассудочных, однако с более или менее сильной инстинктивной поддержкой, занятий и привычек у человека чрезвычайно много, достаточно лишь внимательно их проанализировать.
О культуре, примативности и субъективном идеализме
Обычно для одной и той же ситуации мозг располагает несколькими готовыми поведенческими программами, среди которых есть как врожденные, так и приобретенные. Кроме того, он может выбрать рассудочный «импровиз», и каким именно путем из этих он пойдет, что будет принято к исполнению, зависит при прочих равных условиях от силы каждой из моделей поведения. Как следствие, примативность можно также пояснить через среднюю степень доминантности (силы) инстинктивных моделей поведения по отношению к рассудочным.
Как соотносятся с примативностью такие понятия, как культура и воспитанность? Понятное дело, что культура – продукт воспитания и образования (в широком смысле слова). У культурного человека первобытная мотивация в значительной степени подавлена воспитанием и заменена требованиями законов и обычаев общества. Закономерно, что человека, демонстрирующего инстинктивное поведение, называют «невоспитанным» и «некультурным», хотя неприемлемое с точки зрения культуры поведение вполне может быть результатом целенаправленного воспитания, почему бы и нет? В этом смысле характеристика «невоспитанность» для асоциального поведения была бы ошибочной. Однако набор смысловых оттенков слова «невоспитанность» совершенно четко указывает на преимущественно асоциальное, отчетливо инстинктивное поведение, что говорит о том, что современно понимаемое воспитание – это процесс, в очень существенной степени направленный на блокировку инстинктивных мотиваций в поведении человека. Или скажем так – блокировку нежелательных для всего социума инстинктивных мотиваций. Кооперативное поведение, поведение взаимовыручки и взаимоподдержки (весьма похвальное!) тоже имеет определенную инстинктивную поддержку. Проблема в том, что индивидуалистически-эгоистическое поведение требует для своей реализации гораздо меньше умственных усилий; оно как бы «лежит на поверхности». И культура направлена на стимулирование людей «копнуть глубже».