Трагический эксперимент. Книга 1

В последние десятилетия вновь, как незыблемый канон, утвердилась версия о „крещении“ Руси только из Византии. На полном серьёзе, как подлинную историю этого события, школьникам и студентам преподают хрестоматийную легенду о „выборе вер“ князем Владимиром I (придуманную на самом деле в XVII веке, как давно доказано историками). Вообще, в этой области только в 1970–1980-е гг. наметился подлинный научный прорыв.

Раньше коммунистов вполне удовлетворяла та же „византийская“ легенда. Она позволяла, сильно не мудрствуя, связывать „отсталость“ России с принятием „реакционного варианта“ христианства. И только благодаря в первую очередь работам историков А. Г. Кузьмина и О. М. Рапова стала проясняться подлинно историческая картина проникновения христианства на Киевскую Русь и постепенного его утверждения там.

Выяснилось, что христианство проникало на Русь по меньшей мере пятью различными путями: из Византии на юг Руси, из Болгарии туда же, с Северного Кавказа (от алан и абхазов) тоже на юг Руси, из Германии на север и на юг Руси и из Ирландии на север Руси. Памятью о множественности истоков русского христианства служат как различия в устройстве церкви и церковной терминологии в различных частях древней Руси, так и сохранившиеся до сих пор невизантийские, западные термины „поп“ (от латинского „папа“) и „церковь“ (от латинского „циркус“ — круг; ср. немецкая Kirche, английская Church и т. д.; по-гречески же церковь — „экклезиа“, откуда её названия в романских странах: итал. Chiesa, франц. Eglise и т. д.).

Первая церковь, выстроенная в Киеве Владимиром I после крещения, была названа Десятинной, так как на её содержание шла десятая часть княжеских доходов.

Но обычай церковной десятины был свойствен как раз западной, католической церкви и никогда — византийской. Ещё любопытно, что в Риме долгое время прославляли русского князя Ярополка — предшественника Владимира Святого — как крестителя Руси…

Но докапываться до исторической истины в этой области — значит подрывать авторитет РПЦ МП, её претензии на идеологическую монополию и, прежде всего, на её привилегию изображать собой всё „историческое русское христианство“.

Первыми „святыми“ русскими правителями стали Борис и Глеб, убитые, по позднейшему русскому преданию, их братом Святополком (прозванным за это Окаянным). Но согласно скандинавской „Саге об Эймунде“, где описываются княжеские усобицы на Руси после смерти Владимира, убийцы к Борису и Глебу были подосланы Ярославом. Ярослав же позднее убил подобным образом и Святополка. Кроме скандинавского источника есть и другие аргументы в пользу версии о невиновности Святополка в убийстве братьев (подробнее см. статью о Святополке в „Википедии“).

Так что, возможно, именно князя Ярослава, известного как Мудрый (несколько лет назад даже канонизированного РПЦ), следовало бы назвать Окаянным. Впрочем, эти страницы принадлежат не столько истории России, сколько истории Украины.

Перейдём к непосредственным истокам того, что позднее стало называться Россией. Здесь мощным монументом стоит фигура князя Александра по прозвищу Невский. Святого, разумеется. Победитель недавнего конкурса „Имя Россия“. В общем, такой оплот национального самосознания. И поэтому любая попытка рационально осмыслить его политику и его значение для истории страны наталкивается на обычное: „На святое покусились!“

Конечно, сейчас невозможно обосновать, могло ли быть успешным в то время сопротивление Руси Орде, если бы Александр решился поддержать тех князей, кто стал сопротивляться, а не опёрся на Орду, чтобы устранить их как препятствие своей личной власти. Невозможно также точно доказать, что тогдашние походы шведских и ливонских войск на север Руси были, по сути, мелкими феодальными пограничными столкновениями. Все суждения такого рода всегда останутся субъективными.

И всё же имеют полное право на своё законное место в историографии оценки специалистов, вроде той, что дал академик В. Л. Янин, великий знаток истории Новгорода: „Александр Невский, заключив союз с Ордой, подчинил Новгород ордынскому влиянию. Он распространил татарскую власть на Новгород, который никогда не был завоёван татарами. Причём выкалывал глаза несогласным новгородцам, и много за ним грехов всяких“.

Точно таким же душителем русского сопротивления иноземным поработителям, ордынским холопом, наводившим ордынцев разорять русские земли, предстаёт первый великий князь московский Иван I по прозвищу Калита, как ни пытайся его оправдать и идеализировать. И вообще вся история „возвышения Москвы“ предстаёт как история сплошного вероломства и насилия московских князей по отношению к другим русским князьям и их лизоблюдства по отношению к Золотой Орде.