Трагедия Цусимы

На крейсере и офицеры, и команда ночью почти не спали, а с 3 ч. утра — все на ногах; однако никого не тянет воспользоваться отдыхом, заснуть… Все бродят, озлобленные, недовольные… «Конечно — назад! — Опять на месяц запремся!» — раздается глухой ропот в случайно собирающихся кучках…

Вдруг в 1 ч. дня сигнал: «Записать порядок судов, идущих в море»…

Словно солнце проглянуло. Все ожили; все подбодрились. Молодежь пришла в такой азарт, что даже потребовала шампанского, и один из самых юных представителей кают-компании, с бокалом в руке, декламировал: «Что ж мы? — На зимние квартиры? — Не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?..»

В 1 ч. 40 мин. дня начали служить молебен, но дослушать его не пришлось, так как в 1 ч. 50 мин. по сигналу начали сниматься с якоря, и — «Диана» раньше всех. До выхода в открытое море, вне пределов набросанных японцами минных банок, был указан такой порядок строя: тралящий караван, пара за парой; затем три пары миноносцев второго отряда, тоже с тралами; «Диана», за ней «Аскольд», потом броненосцы и в замке — «Баян» и «Паллада»; «Новику» и первому отряду миноносцев, идущему в составе эскадры, предоставлялось «держаться по способности». Двигались медленно, узлов 6, из-за тралов, которые при большей скорости всплывали.

Настроение личного состава было великолепное.

Наконец-то решились! — Хоть пропадем, так недаром! — Только бы дорваться! — Держись теперь! — слышалось то тут, то там.

Мы во всяком случае лопнем! — торжественно заявлял минер и, в ответ на недоумение окружающих, пояснял, видимо довольный своим mot: — «Диана» идет головным кораблем: она — ведет флот к бою, и ей же — первая мина, которую пропустит тралящий караван. Egro! от мины, или от важности, но мы лопнем!

Кругом смеялись…

В 2 ч. 35 мин. японские миноносцы, набравшись смелости, начали обстреливать наш тралящий караван. На защиту его бросились «Новик» и первый отряд миноносцев, а также открыла огонь «Диана», из 6-дюймовок, через головы своих. Перестрелка продолжалась около 15 минут, а затем японцы, видя безнадежность предприятия, поспешно бежали на SO.

В самый разгар схватки наш судовой священник, иеромонах Гавриил, несмотря на боевую тревогу закончивший служение молебна и обходивший крейсер с крестом и святой водой, вышел на верхнюю палубу…

Какое глубокое, неизгладимое впечатление производила эта мерно и неторопливо движущаяся фигура в зеленой с золотом ризе, стройное пение — «Спаси, Господи, люди Твоя…» — под аккомпанемент выстрелов… взмахи кропила над судорожно вздрагивающими, откатывающимися и накатывающимися пушками, извергающими огонь и смерть… сотни обнаженных голов, склоняющихся, чтобы принять благословение, может быть, последнее… комендоры, на мгновение отрывающиеся от прицела, чтобы приложиться к кресту…

— Молодец, батя! — невольно вырвалось у командира…

Меняя курсы то вправо, то влево, сообразно изгибам пути, проложенного среди мин тралящим караваном (и обозначенного буями), мы шли в общем на SO.

В 3 ч. дня на смену бежавшим миноносцам появились далеко впереди три «собачки», затем один из старых крейсеров (кажется, «Мацусима») и наконец два броненосных крейсера. Никаких попыток воспрепятствовать нашему торжественному шествию они не предпринимали, только поглядывали издали, чем вызвали немало насмешек со стороны наших остряков, утверждавших, что они непростительно зевают, что тут бы им и наброситься, пока мы «кота хороним»…

В 4 ч. 30 мин. дня, считая себя на чистой воде, эскадра остановилась. Тралящий караван начал убирать свои тралы (длинная история), а затем пошел обратно в Порт-Артур, конвоируемый вторым отрядов миноносцев. Эскадра, держась на месте, прикрывала их отступление, а в 5 ч. начала перестраиваться в боевой порядок: одна кильватерная колонна, впереди которой — броненосцы (головной «Цесаревич»), а сзади — крейсера (головной «Аскольд»).

Взяли курс SO 20°, иначе говоря — к Шантунгу.

Строй японской эскадры в сражении с русской 1-й эскадрой Флота Тихого океана в Желтом море. 28 июля (10 августа) 1904 года

В 6 ч. 40 мин. вечера впереди и влево от курса, примерно на SO, увидели главные силы японского флота, шедшие нам на пересечку. Они были почти в полном составе: 4 броненосца, в одном отряде с которыми шли «Кассуга» и «Ниссин», 2 броненосных крейсера, «Чин-Иен», предводительствующий тремя старыми крейсерами, «собачки», другой отряд легких крейсеров и миноносцы. Этих последних в ближайших отрядах мы могли насчитать 18, но за ними виднелись еще довольно многочисленные дымки…

— Все тут! — Даже «Чин-Иен» вытащили! — Еще бы! — С нашими секретными сборами! — За четыре дня хоть из-под Владивостока могли вызвать! — Будет игра! — перекидывались офицеры отрывочными замечаниями.

Но, повторю опять, настроение было прекрасное: бодро и весело ждали решительного боя.

Ночью, братец мой, дыхнуть не дадут! Живи при своей орудии, как знаешь! Запасай провиант с вечера! — шутили матросы, укладывая за пазуху сухари и разнося по орудиям чайники с чаем…

Чтобы содовая и сельтерская были во всех плутонгах!