Читаем Трагедия Цусимы полностью

Я высказал громко то, что думал, подтвердив невозможность задержки теми соображениями, которые ночью заносил в свой дневник: надо использовать тот подъем духа, который вызван удачным походом через океан и счастливым проходом Сингапурского пролива, тот подъем духа, который победил переутомление, всех сделал бодрыми, сильными и здоровыми; не надо обманываться — это не может тянуться долго; физическая усталость возьмет свое; наступит реакция тем более глубокая, чем выше был первый подъем; передерживать нельзя… Вперед! и — будь что будет!..

После меня говорил лейтенант С. Он высказался крайне категорично.

— По пути во Владивосток нас, несомненно, ожидает решительное сражение с победоносным японским флотом, уже уничтожившим первую эскадру, которая была сильнее нас. С нашей стороны выступят утомленные долгим плаванием и тревожными ожиданиями корабли, никогда не бывшие в бою, никогда не испытавшие разрушительного действия меткого артиллерийского огня противника. В этом сражении (не надо закрывать глаз) мы понесем жестокие потери, если… не будем уничтожены вовсе… Надеяться проскочить, надеяться на благоприятную погоду, на промах неприятеля, на удачу?.. — возможно ли? — когда за всю войну счастье упорно стоит на стороне японцев… Допустим даже, что остатки эскадры доберутся до Владивостока. Что они будут там делать? Ждать очереди ввода в единственный док? А откуда возьмутся боевые и всякие другие припасы, когда Сибирская дорога «с трудом удовлетворяет нуждам армии»? Где будут в то время наши транспорты и что будет делать небогатовский отряд судов археологического состава?.. Кто же при таких условиях будет «владеть морем» — задача, поставленная телеграммой за № 244?.. — Что же делать? Отвечу резко: воспользоваться эффектом, который, несомненно, вызвало наше появление в Южно-Китайском море в полном составе и без потерь и поспешить с заключением почетного мира. Надеяться на успех дальнейших морских операций —… мечтать о чуде… К сожалению, принятие такого решения от нас не зависит. Жаль…

Адмирал не только не высказал своего личного мнения, но даже не подавал никаких реплик. Мне показалось, однако (может быть, я ошибаюсь), что он сочувственно отнесся к моему предложению, а также с каким-то особым выражением пристально смотрел на лейтенанта С, когда тот произносил заключительные фразы своей речи. Очевидно, здесь была замешана тайна «весьма секретной» корреспонденции, известной только им двоим…

Остаток дня прошел без приключений.

29 марта. Около 6 ч. утра справа, контр курсом и довольно близко, прошел «Cressy» (английский броненосный крейсер), салютовал флагу адмирала. Отвечали тем же числом выстрелов.

Около 8 ч. утра слева, тоже контр курсом, разошлись с другим английским крейсером. Этот был в ближайшем расстоянии, милях в 5.

Больше англичан не видели, но слышали телеграфные переговоры нескольких их судов. (С их манерой телеграфировать наши минеры хорошо ознакомились по пути из Виго в Танжер и Дакар.) Совершенно ясно — английские крейсера в роли японских разведчиков.

Много встречных и попутчиков. Неудивительно — мы на большой дороге между Сингапуром и Гонг-Конгом.

Идем в полу боевом порядке, готовые окончательно перестроиться для боя при первом известии о появлении врага. Разведочный отряд под начальством капитана 1-го ранга Шеина («Светлана», «Кубань», «Терек», «Урал», «Днепр» и «Рион») идет впереди эскадры, рассыпавшись дозорной цепью.

Около 11 ч. утра госпитальный «Орел» опустили в Сайгон для пополнения запасов. Секретным предписанием командиру назначено рандеву — бухта Камранх. Если не найдет там — искать соединения с эскадрой, по способности, руководствуясь сведениями, какие удастся собрать, или приказаниями из Петербурга.

Около 5 ч. вечера «Светлана» телеграфировала: «Вижу неприятеля». Тревога. Послали к ней «Жемчуг» и «Изумруд». Ничего. По-видимому, ошибка.

К ночи вернули разведчиков, которые, как обычно, выстроились впереди эскадры в строе двойного фронта, в шахматном порядке с «Жемчугом» и «Изумрудом» на флангах.

«Терек» донес, что под вечер какой-то благожелательный встречный купец сообщил ему, будто видел отряд миноносцев к востоку от нашего курса. Не их ли заметила «Светлана»?..

В начале 11 ч. вечера у «Наварина» повредилась правая машина. Ползли по 4–5 узлов, и все-таки «Наварин» отставал. Через час поправился. Дали 8 узлов. («Наварин» был отставши — мили на 2 позади концевого корабля.)

30 марта. «Наварин», видимо, поторопился донести о своей исправности, так как только к 2 ч. ночи вступил в свое место. Дали эскадренный ход — 9 1/2 узла.

Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестные войны xx века

Кубинский кризис. Хроника подводной войны
Кубинский кризис. Хроника подводной войны

Осенью 1962 г. Соединенные Штаты и Советский Союз подошли как никогда близко к глобальной ядерной войне.Для силовой поддержки потока советских торговых судов, доставлявших на Кубу советский военный персонал, вооружение и боевую технику, ВМФ СССР отправляет в Карибское море четыре дизельные подводные лодки. На каждой лодке, помимо обычного штатного вооружения, имеется по две торпеды с ядерной БЧ. Когда лодки оказываются вблизи Кубы, за ними начинают охоту противолодочные силы Атлантического флота США.Книга Питера Хухтхаузена повествует о событиях второй половины 1962 г. — о пике Карибского ракетного кризиса. На автора, который тогда был младшим офицером на одном из американских эсминцев, эти события оказали такое влияние, что позднее, когда он стал военно-морским атташе США в Москве, он взялся за их серьезное изучение. П. Хухтхаузен провел большую исследовательскую работу, лично беседовал с бывшими советскими подводниками, а также собирал воспоминания американских моряков, очевидцев тех событий.Кроме того, два с лишним десятка страниц посвящено работе военных разведчиков — американских в Москве, а советских — в Вашингтоне.

Питер А. Хухтхаузен , Питер Хухтхаузен

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
1900. Русские штурмуют Пекин
1900. Русские штурмуют Пекин

1 августа 1900 года русские войска с боем вошли в Пекин.«Мы не знали, что ожидает нас за воротами. Мы не знали, какие силы встретят нас на гигантских стенах Пекина. Но мы знали, что за этими грозными стенами уже два месяца томятся европейцы с женами и детьми, которых нужно во что бы то ни стало освободить, — вспоминал участник похода. — Гром и молния орудий, резкие залпы наших стрелков, беспорядочная стрельба китайцев и грозный рокот русских пулеметов — это был первый штурм Пекина русскими. Ровно в 2 часа пополуночи ворота пали…»Теперь этот подвиг почти забыт.Эта война ославлена как якобы «несправедливая» и «захватническая».Эта победа — последний триумф Российской Императорской армии — фактически вычеркнута из народной памяти.Тем ценнее свидетельство ее очевидца — военного журналиста Дмитрия Янчевецкого (кстати, родного брата прославленного исторического романиста В. Яна), — увлекательные воспоминания которого о первом походе русских на Пекин мы публикуем после векового забвения.

Дмитрий Григорьевич Янчевецкий

Биографии и Мемуары / Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии