Трагедия русского офицерства

Высшие командные должности в войсках также главным образом занимались офицерами. В период существования "завесы" в первой половине 1918 г. все командные и штабные должности ее участков и отрядов (и развернутых позже на их основе дивизий) были заняты исключительно офицерами. Эта ситуация сохранилась и в дальнейшем, когда вместо участков "завесы" были развернуты фронты. В списках высшего строевого комсостава Красной Армии за 1918-1922 гг.{1130} значится 23 командующих фронтами, 30 начальников штабов фронтов, 101 командующий армиями, 147 начальников штабов армий, 494 начальника дивизий и 640 начальников штабов дивизий, (а также 9 командующих вооруженными силами ДВР и Туркестанской республики, 8 их начальников штабов, 24 командующих фронтами ДВР и 15 Туркреспублики). Всего (поскольку многие в ходе войны продвигались по службе) учтено 1215 чел. (надо заметить, что списки эти неполны, по другим источникам число соответствующих лиц может быть несколько увеличено). Подсчеты показывают, что среди тех, чье прошлое известно, бывшие офицеры составляли 92,3% командующих фронтами, 100% начальников штабов фронтов, 91,3% командующих армиями, 97,4% начальников штабов армий, 88,9% начальников дивизий и 97% начальников штабов дивизий{1131}. Вообще штабные должности всех уровней от Высшего Военного Совета до батальона замещались в Красной Армии офицерами практически на 100%. Ими же были, естественно, все начальники артиллерии, связи соединений, командиры инженерных и саперных частей.

Батальонные командиры также в большинстве случаев были офицерами, а так называемые "краскомы" в большинстве случаев занимали должности командиров взводов и рот, равно как и выдвиженцы из унтер-офицеров и солдат, составлявшие к концу 1920 г. более половины всего комсостава (начиная от взвода). Офицерами были и все командиры кораблей, за исключением некоторых речных. Например, в конце 1918 г. из 61 чел. комсостава 3-й армии Восточного фронта (до батальонного звена включительно) было 3 бывших полковника, 10 капитанов, есаулов и подъесаулов, 34 поручика, подпоручика и прапорщика (всего 47 офицеров, или до 80%), 10 унтер-офицеров, 3 солдата и 1 невоенный. Из восьми командиров бригад - 7 офицеров (подъесаул, штабс-капитан, 3 подпоручика и 2 прапорщика), большинство командиров полков - подпоручики и прапорщики, батальонов - прапорщики и унтер-офицеры. Штаб армии состоял исключительно из бывших офицеров{1132}. В частях и соединениях, формировавшихся летом 1918 г. в Московском, Петроградском, Ярославском и других военных округах, почти весь комсостав от командиров взводов до командиров дивизий состоял из бывших офицеров. В некоторых дивизиях (напр. 20сд Восточного фронта) из них состояло 100% комсостава, начиная с бригадного звена. Высшая военная инспекция констатировала. что в МВО "в значительном большинстве командный состав всех частей состоит из офицеров прежней армии"{1133}.

Для уяснения роли бывших офицеров достаточно напомнить, что, не говоря о важности занимаемых постов и качестве подготовки, все школы и курсы в 1918 г. окончило 1753 чел., в 1919-11556, а всего за 1918-1920 гг. - 39914 чел., тогда как офицеров служило вдвое больше. К декабрю 1920 г. из 446729 чел. комсостава 130932 приходилось на собственно командный (начиная с командиров взводов, которыми в русской армии были унтер-офицеры). Из них 31% почти поровну составляли краскомы и бывшие офицеры, 12 - военные чиновники, 22 унтер-офицеры и 35 - солдаты и прочие лица без образования{1134}. Т.е. в общей сложности классные чины старой армии составляли до 30%.

Надо заметить, что в советской историографии (за немногими исключениями) роль и значение бывших офицеров принято было всячески принижать, поскольку это никак не соответствовало положению о "ведущей роли партии", "красных командирах-выходцах из народа" и т.п. идеологическим постулатам. Для этого применялись разные методы. В одних случаях, при перечислении высшего комсостава сначала дается список побольше, где часть бывших офицеров смешивается в одном ряду с солдатами и унтер-офицерами под термином "военнослужащие старой армии", а затем отдельно (список поменьше) перечисляются наиболее известные "бывшие генералы и офицеры", чем создается впечатление, что тех было даже немного меньше, хотя в первом списке бывших офицеров тоже больше половины - 9 из 15{1135}. В другом случае в "краскомы" (термин, для советского читателя однозначно связанный с "полководцами из народа") зачисляются все младшие офицеры (туда попадают и поручик Тухачевский, и даже "близкий им по духу" кап. Какурин), а термин "военспецы" относят только к кадровым офицерам{1136}. В третьем о видных командирах Красной армии говорится как о выходцах "из среды трудового народа, видных партийных работников, бывших младших офицеров, унтер-офицеров и солдат", т.е. объединены совершенно разные категории{1137}. И хотя даже при таком подходе из перечисленных лиц офицеров оказывается 2/3, это обстоятельство благодаря такому трюку остается читателю неизвестным.