Трагедия русского офицерства

Часто вина служивших большевикам представлялась даже более тяжелой, чем самих большевиков. Военный прокурор Северной области Добровольский так, например, формулировал свое мнение по этому вопросу: «Члены комиссии никак не могли понять, как можно осудить за принадлежность к большевизму лиц, не принадлежащих к РКП(б). Пришлось терпеливо приступить к долгим разъяснением, что с точки зрения юридической приходится иметь дело с двумя преступными сообществами, одно из которых именует себя РКП(б), а другое — Советской властью. Ядро второго сообщества составляют Ленин и другие, но, кроме них, в состав его входят не только партийные коммунисты, но и другие лица, сознательно, а не в силу куска хлеба примкнувшие к этому сообществу, причем иногда не в силу каких-либо идейных соображений, а просто потому, что они в порядке борьбы поставили ставку на Советскую власть. Деятельность таких лиц в объективном смысле приносит не меньший вред, и в оценке ее судебная власть не исходит из партийной принадлежности, но лишь разрешает вопрос, поскольку данное лицо является сознательным агентом Советской власти. Для иллюстрации своей мысли я просил членов комиссии ответить, чья деятельность является более преступной: какого-нибудь коммуниста, или командующего против нас красными войсками генерала Генерального штаба Самойло»[1174]. «Вероятно, нет более тяжелого греха у старого полководца, потерявшего в тисках большевицкого застенка свою честь и достоинство, — писал про Брусилова А. И. Деникин, — чем тот, который он взял на свою душу, дав словом и примером оправдание сбившемуся с пути офицерству, поступавшему на службу к врагам русского народа.» В статье «Как они продались Ш Интернационалу» в газете «Общее дело», опубликованной в конце гражданской войны, назывались имена 12 генералов, оказавших наибольшие услуги большевикам и подлежащих повешению после водворения в России законной власти, ибо «они: 1) поступили на советскую службу добровольно, 2) занимали посты исключительной важности, 3) работая не за страх, а за совесть, своими оперативными распоряжениями вызвали тяжелое положение армий Деникина, Колчака…, создали военно-административный аппарат, возродили академию Генерального штаба, правильную организацию пехоты, артиллерии и ту своеобразную систему ведения боев большими конными массами, которая вошла в историю под именем операций конницы Буденного. Все двенадцать подготовляли победу большевиков над остатками русских патриотов; все двенадцать в большей степени, чем сами большевики, ответственны за угрозу, нависшую над цивилизацией. Чтобы не повторять всем известных деталей, — достаточно сопоставить нынешнюю Красную Армию, нынешний стройный военный аппарат с тем хаосом и разбродом, какие памятны нам в первые месяцы большевизма. Вся дуга от перехода от батальона оборванцев к стройным войсковым единицам достигнута исключительно трудами военспецов… Русская армия и Россия погибли от руки взлелеянных ими людей. больше, чем немцы, больше, чем международные предатели, должны ответить перед потомством люди, пошедшие против счастья, против чести их мундира, против бывших своих товарищей. И их умелую и предательскую руку чувствовали в критическую минуту и Колчак, и Деникин, и Врангель. Они прикрывались именами никому не известных комиссаров и политиков. Это не спасет их ни от нашего презрения, ни от суда истории»[1175].

Глава VII. Судьбы русского офицерства после гражданской войны

Эмиграция