Трагедия о Корнелии

Сын смотрел на нее, не отводя взгляд, и в молчании четырнадцатилетнего подростка было больше твердости, чем в громких обвинениях. Теперь он знал, что неизвестный автор послания не ошибался и не клеветал.

– Я имею право знать.

– Бронзовая Маска долго отсутствовал. В Германии ходили всякие слухи о смерти Арминия, а я не скрывала ненависти к нему.

– Ненависти?

– От любви до ненависти один шаг, – зло усмехнулась мать.

– А мне неведомо ни о том, ни о другом, – Луций отвернулся от Корнелии, облокотился на перила и обратил взор к переливавшемуся белыми, как отблески понимания в глазах Бронзовой Маски, бликами. – И знаешь, я бы предпочел всем ежегодным дарам лишь один: правду. Мне даже не хочется больше когда-нибудь услышать из твоих уст ответа на мое «люблю», расскажи только о другой любви – к отцу.

Бронзовая Маска переступил с ноги на ногу так, что содрогнулись мраморные плиты.

– А Маска подтвердит правоту твоих слов, – добавил Луций.

Корнелия подошла к сыну, скрестила на груди руки и покачала головой.

– Рассказа не будет. Довольствуйся тем, кто ты есть, Луций, а не тем, кем ты мог бы быть.

– Все равно узнаю!

– Если станешь упорствовать – безусловно, – подтвердила Корнелия. – Мужчины из нашего рода всегда добиваются желаемого. Но не от меня и не так, не под надзором Маски. Я не твоя рабыня и не твой враг. Я мать, спасшая и вырастившая сына. Не тебе, Луций, требовать и угрожать мне!

Луцию удалось сохранить лицо и не расплакаться перед матерью, но в своих покоях он сдался. Бронзовую Маску Луций не стеснялся.

Сцена шестая. Автоматон.

Над базаром Александрии Египетской зависла колесница Амона-Ра. Здесь, в живом сердце благословенной земли, волей-неволей верилось в суровых древних богов, что взирали мимо прихожан со стен храмов и воплощались в статуях, отвечая на молитвы бритоголовых жрецов. Среди людей востока Луций чувствовал себя неловко. Пробираясь к лавке старого мастера механизмов, к которому посоветовали обратиться жители Афин, римлянин то и дело отстранял руки уличных зазывал, шикал на детей-попрошаек и разносчиков воды. Александрия была самым шумным городом из всех, где он успел побывать.

Старик сидел у распахнутых дверей. Перед ним скакала на коврике новенькая металлическая птичка. Над второй мастер колдовал. Разломив блестящее тельце, старик извлек пружинки и винтики, разложил перед собой и по очереди чистил и смазывал. Когда приблизились Луций и Бронзовая Маска, искусственная птичка остановилась и чирикнула. Мастер поднял голову.

– Здравствуй, господин, – сказал он на латыни, безошибочно определив в госте римлянина.

Луций кивнул и приказал Маске спять капюшон. При виде личины автоматона мастер выронил масленку и застыл с открытым ртом. Афинские мудрецы не ошиблись: старик узнал в Маске искусственное существо с первого же взгляда.

– Можем поговорить без лишних ушей? – спросил Луций.

– И вы еще спрашиваете!

Мастер начал торопливо собирать детали разобранной птички. Рабочая же расправила крылышки, взлетела старику на плечо и вцепилась крошечными железными коготками в ткань хитона.

Двери лавки мастер запер на засов, навесил на окна ставни и даже поднял полог над очагом, чтобы никто не подсматривал сквозь дымоход. Жил старик бедно, но, по всей видимости, только из-за того, что не любил привлекать к себе лишнее внимание. На одни рабочие материалы у него явно ушло больше денег, чем зарабатывал за год любой из ремесленников, живших по соседству, а о предназначении половины инструментов, аккуратно разложенных на полках мастера механизмов, Луций даже не догадывался. Готовые искусственные птички и кошки стояли в углу, ко многим из них были прицеплены папирусы с заметками на греческом.

– Это работа самого Гефеста, – мастер ткнул в Маску пальцем. – Откуда он у вас?

– Вулкана? – переспросил Луций.

– Гефеста. Я не верю в богов. Гефестом звали творца, положившего начало нашему ремеслу. В старых сказках говорят, что он плавил металл в жерле остывающего вулкана и ковал молотом из железной глыбы, упавшей на землю с небес. Все это, безусловно, чушь. Правдиво лишь одно: Гефест умел создавать вечные механизмы по человеческому подобию. Его ученики могли сделать быка или коня, их ученики – пса, а вот до меня дошли канарейки и коты. Величие утрачено, но я… я не мог и надеяться увидеть творение Гефеста! Как его имя?

– Бронзовая Маска.

– О да. Страж-автоматон. Из какого вы рода, господин?

– Корнелиев.

– Старая кровь. Ваши предки отобрали Маску у изначального рода. Или, скорее всего, породнились с ним. Да, да, так могло быть.

– Мне нужно понять, как работает Бронзовая Маска, – сказал Луций, не слушая бормотание старика. – Кому он подчиняется, что понимает и что помнит.

– О! – мастер механизмов улыбнулся. – Он помнит все, но ничего не скажет. А вот тайны права крови я вам, конечно же, открою. Вы же боитесь Бронзовую Маску. Все боялись созданий Гефеста, даже сам он. Что такого сделал ваш автоматон, что вы пересекли полмира для беседы со мной?