Трагедии. Сонеты

Шекспир отличался умением избегать ссор и конфликтов и поддерживать добросердечные, уважительные отношения со всеми окружающими. Удивительно, в эпоху, когда творческие люди предпочитали общаться друг с другом в основном в жанре язвительной сатиры, о Шекспире практически все отзывались хорошо. И это при том, что он не любил пьянствовать и избегал под разными предлогами приглашений на попойки, которые традиционно цементируют суровую мужскую дружбу. Его вспоминали как «красивого, хорошо сложенного мужчину, очень приятного в общении и отличавшегося находчивостью и приятным остроумием». В Лондоне он общался с лучшими собеседниками своего времени, а в Стратфорде «благодаря приятному уму и доброму нраву свел знакомство с окрестными джентльменами и завоевал их дружбу». Сохранившиеся документы свидетельствуют, что, будучи состоятельным человеком, Шекспир в случае необходимости всегда помогал землякам, и они могли быть уверены в том, что к нему можно обратиться с просьбой ссудить деньги. В памяти современников он остался как «благородный Уилл».

Наибольшему испытанию добродушие Шекспира подверглось в общении с Беном Джонсоном. Это был талантливый драматург и поэт, возможно, наиболее достойный соперник Шекспира из числа его современников. «Открыл» Джонсона для театра именно Шекспир: он прочел его пьесу, уже отвергнутую труппой, и рекомендовал Джонсона и его сочинения публике. Джонсон отличался куда более воинственным и непримиримым характером, чем его именитый оппонент, и часто критиковал Шекспира, рассуждая о современной драматургии. Тем не менее соперничество двух гигантов – красивого, хорошо сложенного Шекспира и дородного Джонсона, обладавшего огромным животом, – носило, скорее, комический характер. В историях об их веселых стычках находчивый Уилл неизменно берет верх над тугодумом Беном. Так, однажды Шекспир, который был крестным отцом одного из детей Джонсона, задумался над подобающим подарком крестнику. После глубокомысленных размышлений он сообщил Бену: «Я подарю ему дюжину хороших ложек из латуни, а ты переведешь их на латынь». Шутка основана на созвучии слов «latten» (латунь) и «latin» (латынь). Кроме того, Бен Джонсон окончил университет, и потому пренебрежительно относился к познаниям Шекспира в латыни, не говоря уже о греческом.

Все эти рассуждения меркнут, если вспомнить, как решали в то время спорные вопросы коллеги Шекспира – актеры и драматурги. На совести Кристофера Марло было убийство в драке; он мог бы совершить еще одно, если бы сопернику не удалось прикончить его самого. Бен Джонсон, воинствующий эрудит, убил в драке Габриэла Спенсера, за которым тоже числилось убийство при сходных обстоятельствах. Безусловно, на фоне собратьев, без особых раздумий пускавших в ход кулаки, шпагу или кинжал, Шекспир выглядит просто образцом миролюбия.

Из своей труппы Шекспир поддерживал наиболее близкие отношения с другими основными пайщиками – Ричардом Бербеджем, Джоном Хемингом и Генри Конделлом. Известен случай, когда Шекспир и Бербедж использовали свои дарования в совместном проекте: один – поэтическое воображение, другой – способности к рисованию. На этот раз они выступали на сцене театра под названием «жизнь», чьи сюжеты часто напоминали сценические. Один знатный вельможа нуждался в красочной эмблеме для участия в королевском рыцарском турнире, и Шекспир и Бербедж потрудились на славу: каждому из них досталось за работу по 2 фунта 4 шиллинга.

Другой сюжет касался уже только Шекспира. Драматургу часто приходилось покидать Лондон и возвращаться обратно. Маршрут этих поездок проходил через Оксфорд, где Шекспир обычно останавливался в гостинице «Корона». Она принадлежала Джону Давенанту, человеку состоятельному и уважаемому, однако отличавшемуся мрачноватым нравом. Зато его жена Джейн была молодой и красивой женщиной, остроумной и обаятельной. У Давенантов было восемь детей. Второй из сыновей родился в 1606 году, и в честь друга дома его назвали Уильямом. По преданию, Шекспир был крестным отцом этого ребенка. Впоследствии Уильям Давенант стал драматургом, а при короле Карле II – даже поэтом-лауреатом. Тогда же Давенант создал свой театр и восстановил на сцене пьесы, которые шли в годы его молодости, до закрытия театров при Кромвеле. От него и пошла история о том, что отношения его матери и Шекспира были намного ближе дружеских и что он на самом деле является плодом этой греховной любви.

Еще одна легенда относится к посиделкам в таверне «Сирена», где в первую пятницу каждого месяца собирался своеобразный литературно-театральный кружок. Среди его завсегдатаев называли Шекспира, Джонсона, Майкла Дрейтона, Джона Донна и других. Один из участников этого клуба назвал их «достопочтенным братством русалочьих джентльменов, собирающихся под вывеской «Сирены» (над таверной красовалось изображение морской девы – русалки или сирены, кому как больше нравится).