Трафальгар стрелка Шарпа

– Сказать по правде, – счел нужным уточнить лорд Уильям, – он пошел на это не слишком охотно. Я не имею привычки поощрять подчиненных к излишней откровенности. Но нельзя не признать, что Брейсуэйту хватило ума подстраховаться на случай своей преждевременной кончины. Возможно, он обладал даром пророчества?

– Кто знает, – напряженно ответила леди Грейс.

– Мне почти жаль его. Вообразите, жить в постоянном страхе!

– Впечатлительные натуры плохо переносят долгие морские путешествия.

– Он так боялся, – лорд Уильям по-прежнему не обращал внимания на слова жены, – что оставил в бумагах запечатанное письмо: «Открыть в случае моей смерти». – Его светлость фыркнул. – Что за дешевая мелодрама, вы не находите? Я долгое время не распечатывал это послание, опасаясь, что оно содержит очередной перечень обид и самооправданий. Кроме того, мысль о том, что бедняга Брейсуйэт обращается ко мне из могилы, повергала меня в ужас! Я чуть не выбросил письмо за борт. Однако христианин во мне победил, и я распечатал злополучное письмо. О чем нисколько не жалею, ибо оно оказалось небезынтересным. – Лорд Уильям улыбнулся и осторожно извлек из книги сложенный лист бумаги. – Вот, дорогая моя, залог нашего семейного счастья, завещанный покойным Брейсуэйтом. Прошу вас, прочтите. Мне не терпится услышать ваше мнение.

Его светлость протянул письмо жене. Леди Грейс молча взяла листок. Какая теперь разница? Разве лучше, если он прочтет письмо вслух?

Муж положил ладонь на рукоять пистолета.

В это мгновение бушприт «Пуссели» снес утлегарь испанского линкора.

И леди Грейс узрела свою судьбу.

* * *

Корма французского линкора внезапно оказалась так близко, что Шарп смог бы дотянуться до нее рукой. На черном борту между двумя рядами резных оконных рам красовалось имя, нанесенное золотой краской. «Нептун». В отличие от трехпалубного британского линкора с таким же именем французский «Нептун» был двухпалубным, но Шарпу показалось, что французский парусник выше «Пуссели». Его корма, усеянная морскими пехотинцами с мушкетами, возвышалась над баком «Пуссели» на целый фут. Пули стучали о палубу и исчезали в сетке, прикрывающей гамаки. На гакаборте сквозь клубы порохового дыма виднелся резной щит с орлом и трехцветными флагами. В некоторых местах краска слезла. Шарп разглядел под красно-бело-синими республиканскими цветами золото королевских лилий. Задира, спокойно дожидавшийся, когда средняя часть французского линкора окажется прямо напротив дула его каронады, потянул шнур.

Каронада с грохотом откатилась назад, а палубу окутало облако черного дыма. Французских пехотинцев снесло с палубы мушкетными пулями, заряженными поверх массивного ядра, которое ударило в бизань-мачту. Треск мачты потонул в грохоте первого бортового залпа «Пуссели».

Поверх разрезных ядер канониры «Пуссели» закладывали «виноградную» картечь, целясь прямо в кормовые окна «Нептуна». Богато украшенные рамы по всему борту французского линкора исчезали в дыму, пушки на обеих орудийных палубах срывало с лафетов, канониров разносило на куски. Залп следовал за залпом, пока «Пуссель» медленным старческим шагом продвигалась вдоль борта «Нептуна». Тем временем орудия правого борта дали залп в корму испанского линкора, круша тяжелое дерево смертоносными ядрами. «Пуссель» продолжала вершить кровавую расправу, лишь едкий дым стелился от кормы до носа британского линкора.

Бизань-мачта «Нептуна» рухнула за борт. Сначала Шарп услышал, как закричали стрелки, а затем увидел, как они падают в воду. Каронада правого борта, заряженная ядром и бочонком мушкетных ядер, смела испанцев с бака. Кровь стекала в шпигаты испанца, фигура монаха на носу превратилась в щепки. Тем временем кормовая каронада «Пуссели» разрушила левую часть массивного распятия, прикрепленного к бизань-мачте испанского линкора.

Французский флаг плескался в воде вместе с упавшей бизань-мачтой. Поначалу капитан Чейз намеревался подойти к «Нептуну» левым бортом и последним залпом превратить вражеский корабль в залитые кровью руины, но юркий испанец втиснулся между ними, неосторожно подставив «Пуссели» правый борт. Два судна столкнулись бортами, раздался ужасающий треск, но испанец, опасаясь абордажа, в последний миг свернул, уступая «Пуссели» дорогу. Тут же испанские пушки дали залп в борт «Пуссели», и корму неприятеля заволокло дымом. Пехотинцы Ллуэллина продолжали обстреливать испанские мачты. Чейз хотел развернуть штурвал и снова сблизиться с неприятелем, но нужное мгновение было упущено, и капитан приказал рулевому повернуть к северу, к окутанной дымом и огнем «Виктори». Корпус флагмана почти скрывался в пороховом дыму, но за мачтами «Виктори» Чейз разглядел снасти еще одного французского линкора.

– Убрать лисели! – велел капитан.

Матросы устремились на реи. Один, сраженный мушкетной пулей, ударился о грот-рей и свалился вниз, оставив на парусине кровавое пятно.