Трафальгар стрелка Шарпа

– Вряд ли когда-нибудь их прочтут, Шарп, – добродушно признавал майор, – и все же обидно, если победы нашей армии забудутся. Вы чрезвычайно обяжете меня, если поделитесь особенно памятными эпизодами.

Мужчины убивали время, затевая шутливые дуэли на шпагах и саблях, и до изнеможения гоняли друг друга по верхней палубе. Во вторую неделю плавания среди пассажиров возник необычайный интерес к стрельбе по бутылкам из корабельных мушкетов, но спустя пять дней капитан запретил это невинное развлечение, заявив, что стрельба истощила пороховые запасы «Каллиопы». Один матрос клялся, что на рассвете видел сирену, и целый день пассажиры в тщетной надежде пялились за борт. Лорд Уильям насмешливо отвергал существование этих морских созданий, но майор Далтон уверял, что в детстве ему довелось видеть русалку.

– Ее показывали в Эдинбурге, – рассказывал шотландец Шарпу, – бедняжку выбросило на скалы. Помню темную комнату и какое-то лохматое существо. Очень грязное. От русалки отвратительно пахло, но хвост я видел точно. К тому же она была весьма щедро одарена природой… э… выше пояса. – Майор покраснел. – Бедняжка не выдержала заточения и умерла.

Однажды, вызвав всеобщее возбуждение, на горизонте показался неизвестный парус, но принадлежал он арабскому одномачтовому судну, которое держало курс на Кохин и не могло представлять угрозы для конвоя Ост-Индской компании.

Богатые пассажиры играли в вист. Пассажиры третьего класса тоже не гнушались картами, но Шарп не знал правил, к тому же азарт был чужд ему. На кон ставились приличные суммы, и хотя официально азартные игры на корабле запрещались правилами Компании, капитан Кромвель закрывал глаза на их нарушение.

– Он выигрывает, – жаловался Полман Шарпу, – он вечно выигрывает!

– А вы проигрываете?

– Случается, – равнодушно пожимал плечами Полман.

Полман восседал на стволе пушки. Он часто приходил, чтобы поговорить с Шарпом об Ассайе.

– Ваш Уильям Додд клялся, что сэр Артур – генерал осторожный. Как бы не так! – Ганноверец всегда называл Додда «вашим Уильямом Доддом», подчеркивая, что предатель, как и Шарп, был красномундирником.

– Уэлсли упрям как бык, – одобрительно заметил Шарп, – и никогда не упустит удобного случая.

– Наверняка он уже в Англии?

– Отплыл в прошлом году, – ответил Шарп. В соответствии со своим высоким рангом сэр Артур возвратился в Англию на «Трайденте» – флагмане адмирала Рейнера.

– Там ему придется поскучать.

– Поскучать?

– Наш суровый капитан Кромвель прав. Британия не может противостоять французам в Европе. Возможно, на задворках мира сэру Артуру и нашлась бы работа, но не на континенте. Французская армия, Шарп, – это целая орда, британцам до нее далеко. Их армия не зависит от арестантов, неудачников и пьяниц. Французы набирают рекрутов.

Шарп усмехнулся.

– Этим арестантам, неудачникам и пьяницам удалось поджарить вам перышки.

– Не стану отрицать, – нисколько не обиделся Полман, – но им не устоять перед громадной армией Наполеона. Никому не устоять. А когда французы озаботятся постройкой настоящего флота, друг мой, весь мир запляшет под их дудку.

– А вы? – спросил Шарп. – Где будете плясать вы?

– Возможно, в Ганновере, – пожал плечами Полман. – Куплю большой дом, набью его девками и буду себе посиживать у окошка. Или поселюсь во Франции. Француженки самые аппетитные, Шарп. Главный урок, который я извлек из этой жизни, – все бабы любят деньжата. Как вы думаете, почему леди Грейс вышла замуж за лорда Уильяма? – Германец мотнул головой в сторону шканцев, где ее светлость прогуливалась в сопровождении служанки. – Кстати, как продвигается ваша военная кампания?

– Какая кампания? – буркнул Шарп, не желая понимать намеков.

Полман рассмеялся.

– Тогда, может быть, позволите пригласить вас на ужин?

Шарп и сам знал, что одержим леди Грейс. С думами о ней он засыпал вечером и просыпался поутру. Она казалась такой неприступной, такой бесстрастной и нелюдимой, и это делало одержимость Шарпа еще сильнее. Ее светлость разговаривала с Шарпом лишь однажды и, когда Шарп пытался спросить ее о чем-нибудь во время ужина, надменно отворачивалась.

Шарп думал о леди Грейс постоянно, все время высматривал ее на палубе, одновременно стараясь не выдать своих чувств. Думы о предмете страсти заполняли пустые часы плавания. Попутный ветер наполнял паруса «Каллиопы», и каждый день лейтенант Тафнелл докладывал о продвижении конвоя вперед: семьдесят две мили, шестьдесят восемь, семьдесят.

Несмотря на сухую и солнечную погоду, корабль, казалось, гнил изнутри. Вода проникала сквозь щели орудийных портов нижней палубы. Палуба, на которой жил Шарп, никогда не бывала сухой, да и вся «Каллиопа», как бы ярко ни палило тропическое солнце, сочилась гнилой вонючей жидкостью, кишела крысами и покрывалась плесенью. Матросы постоянно откачивали воду при помощи четырех корабельных помп, но ее все прибывало. По деревянным желобам вода попадала в трюм, откуда низвергалась за борт, и так без конца.