Траектория судьбы

Прошу санкционировать оплату расхода по изготовлению второго образца приблизительно 2000 рублей и выплату зарплаты конструктору Калашникову из указанного вами расчета».

Разрешение от В. В. Глухова последовало незамедлительно – телеграфом: «Оплату образца Калашникова и выплату жалованья полторы тысячи месяц санкционирую три месяца».

Дело в том, что хотя в то время я и был старшим сержантом срочной службы, но числился уже профессиональным конструктором. В казарме я не жил и на довольствии в армии не состоял. Понятно, что не мог я жить только на одном энтузиазме. Приходилось все бытовые вопросы решать самому, на установленную мне зарплату. Да еще – в условиях военного времени…

Работа над ручным пулеметом проходила увлеченно. Снова я видел вокруг себя людей, проникшихся моей идеей до такой степени, что порой не замечалось и смены суток. Все работали с огромной отдачей и высоким мастерством. Помню, в нашей группе работал слесарь, как говорится, мастер золотые руки, с немецкой фамилией Кох. Он с особой любовью отделывал каждую деталь, а на штампованном прикладе даже выполнил украшающую гравировку, что не принято делать на боевом оружии. Заканчивая работу над образцом, мы решили изготовить для него специальный упаковочный ящик. И тут не обошлось без дополнительных украшений!.. Довели мы образец до готовности раньше отпущенного срока и доложили об этом «по инстанции».

Для перевозки образца в Москву мне и моему сопровождающему выдали соответствующие проездные документы, проинструктировали нас и, пожелав счастливого пути и удачи на испытаниях, посадили на поезд.

В Москве ручной пулемет был представлен военным специалистам Главного артиллерийского управления. После доклада начальнику ГАУ мне было приказано доставить образец на подмосковный полигон – туда же, где испытывался мой пистолет-пулемет.

Ну, что ж, место уже знакомое и дорога до полигона пройдена мной не один раз. В хорошую летнюю погоду этот путь был весьма приятен, хотя пешком надо было идти несколько километров. Дорога шла сначала по полю, а затем по густому лесу, и красота окружающей природы придавала сил, компенсировала усталость. Мы вышли из вагона на станции Голутвино уже ночью. Весь день дул холодный северный ветер, а к вечеру началась настоящая метель. По темным улицам спящего города двигались довольно быстро, рассчитывая в том же темпе дойти и до полигона. Но вот дома кончились и мы, перейдя по длинному деревянному мосту на другой берег реки Оки, вышли в поле. Началась настоящая буря. Ветер с колючим снегом безжалостно бил в лицо, руки закоченели от холода и с трудом удерживали ящик с грузом. Невозможно было разглядеть дорогу, которая зимой была просто пешеходной тропой, вьющейся по полю. Снег заметал ее, и нам приходилось идти буквально на ощупь. Замерзшие ноги едва находили путь. А тут еще наш «багаж»!.. Нести его не было сил, да и тропа не позволяла нам идти нормально. Мы шли друг за другом, и наш тяжелый ящик то и дело бил нас по ногам, пытаясь свалить в сугроб. Измучившись, мы решили снять с себя ремни, обвязать ящик и так, волоком, дотащить его до проходной полигона.

Но вот уже мы добрались до леса, и деревья смягчили напор ветра, заслонив нас от снежной бури. Правда, в лесу стало еще труднее ориентироваться. Наконец-то вдали замелькали долгожданные огоньки, и мы убыстрили шаг, мечтая о скором тепле и отдыхе. Перед проходной решили привести себя в порядок: отвязали свои ремни и отряхнулись от налипшего снега. Взяв в руки ящик, мы вошли в проходную. Дежурный уже знал о нашем прибытии, и вскоре мы уже пили горячий чай в теплой комнате полигонной охраны.

Утром начались испытания образцов. До финальной части конкурса дошли три отличающихся друг от друга пулемета – В. А. Дегтярева, С. Г. Симонова и мой. Не буду рассказывать обо всех подробностях полигонных испытаний. Скажу лишь, что мой образец не выдержал экзамена. Комиссия сделала вывод: он не имеет преимуществ перед принятыми ранее на вооружение армии изделиями.

Так и мой ручной пулемет стал достоянием музея.

Неудача, признаться, крепко ударила меня по самолюбию. Не легче мне было и от того, что конкурсная комиссия не одобрила тогда и образец многоопытного Дегтярева, что не выдержал в дальнейшем испытаний и сошел с дистанции симоновский пулемет…

Вот что вспоминает о том конкурсе А. А. Малимон в своей книге «Отечественные автоматы»: