Товарищи

Впервые в жизни сидели в президиуме Петя Фунтиков, Сеня Ворончук и Ваня Тихонов. Кто его знает, как полагается вести себя в президиуме! Иногда хочется радостно улыбнуться и делаешь поэтому строгое, суровое лицо; не знаешь, куда девать руки, всё время шевелишь ими, меняя их положение; различаешь лица знакомых ребят в полусумраке зала, отводишь глаза в сторону, поднимаешь их к потолку, — трудно сидеть в президиуме.

А из зала смотрят на сцену добрых шестьсот человек.

Смотрят ученики на сцену, как в волшебное зеркало; в такое зеркало, которое показывает их будущее. Вот сидят за столом президиума гости — инженеры, техники, бригадиры, искусные мастера, сидят молодые коммунисты. Когда-то, совсем недавно, и они сидели внизу, вон там на стульях, в зрительном зале. Это их прошлое, ранняя юность смотрит на них из притихшего зала. И если бы кто-нибудь из учеников начал писать свою биографию, то любой из гостей президиума мог бы продолжить ее с того места, на котором ученик остановился.

Виктор Петрович прочитал приказ по училищу. Первое место заняла шестая группа — староста Петр Фунтиков, комсорг Семен Ворончук.

Митя аплодирует с такой силон, что у него немеют ладони. Он отыскивает глазами фрезеровщиков и придирчиво наблюдает за ними; они ведут себя прилично, хлопают изо всех сил. Красное знамя выносят на сцену; вот оно уже в руках Фунтикова. Великолепное бархатное знамя, жаль, что нет ветра, нет бури, от которой затрепетало бы алое полотнище. Первое знамя, завоеванное Митей. Сквозь грохот аплодисментов он кричит Косте Назарову:

— Наша взяла!

А на Ваню Тихонова смотрит с умилением, благодарностью и жалостью. Какая-то путаница противоречивых мыслей проносится у него в голове. «Милые, славные фрезеровщики, хорошие ребята, как же они теперь будут без знамени!»

Фунтиков сжимал древко знамени так крепко, что побелел кулак. Он уже успел пошептаться с Ворончуком, что завтра же надо собрать комсомольское собрание: решим, куда поставить знамя, и, главное, предупредим ребят, что завоевать — это еще полдела, важно не выпустить его из рук. Теперь можно с легкой душой ехать домой, в Отрадное. Эх, сфотографироваться бы так и привезти матери карточку!..

Мать Кости Назарова сказала сидевшей рядом женщине, что ее сын учится в шестой группе. Он рисовал все картины в вестибюле, он оформляет стенгазеты училища. Какое это счастье — иметь хорошего сына! Что бы ему такое завтра подарить?

Фрезеровщик Коля Белых аплодировал, подавляя в себе досаду. Ладно. Хорошо же. На этот раз ваша взяла. Важно-то ведь, кто завоюет знамя во втором году обучения. Померяемся силами на заводе. Он уже было совсем успокоился, но вдруг луч света упал на знамя, находящееся в чужих руках. У Коли Белых защемило сердце, и он стал хлопать еще сильнее, чтобы заглушить боль.

Смотрел на ребят замполит. Много раз он бывал на таких вечерах, но от этого не притупились его ощущения. И вот о чем думал Василий Яковлевич, аплодируя старосте шестой группы:

…Сотни поездов прибывают каждый день в Москву, Ленинград, Киев, Тбилиси, Свердловск. Из бесплацкартных вагонов выходят парнишки с сундучками в руках. Они идут с толпой до привокзальной площади, здесь замирают на какой-то срок от вида большого города и затем сразу начинают действовать.

У них нет на руках ни рекомендательных писем, ни адресов родичей и земляков, ни больших денег. Метрика, свидетельство об окончании шести-семи классов, справка из колхоза, что такой-то и такой-то отпущен в город на учебу, — вот всё, что зашито, по совету матери, в пояс штанов или в нагрудный карман куртки.

Деревенскому хлопцу четырнадцать-пятнадцать лет. Иной не выезжал из своей деревни дальше районного центра. Оробел ли он, приехав в Москву, в Ленинград, в Киев?.. Конечно, ему не по себе от грохота, шума, высоченных домов, мелькания проносящихся машин, трамваев, троллейбусов.

Но это обычная робость человека, попавшего в непривычные условия. Хлопцу и в голову не придет, что он пропадет здесь, — куда же он, бедняга, денется, да кому же он, бедняга, нужен?..

Огромные щиты стоят на привокзальных площадях. Парнишка подхватывает свой сундучок и подходит к щиту. Стоит только бегло просмотреть то, что там написано, и ты сразу убеждаешься, что нужен в этом громадном городе: тебя ждали и ждут.

Наступает решающая минута в жизни пятнадцатилетнего хлопчика. Вот сейчас здесь, на вокзальной площади, определяется его судьба. Он стоит как богатырь на перекрестке. Но у него есть огромное преимущество перед сказочным богатырем: в какую бы сторону ни пошел он, его поджидает удача.

И расходятся от этого щита приезжие мальчики в разные стороны. Они еще и не догадываются, что все их пути сойдутся…