Товарищи

Вадик Коняхин, Вова Горбатов, Шура Акимов — все мальчики чинно расселись вдоль стола, покрытого красным сукном. Мальчики преисполнены были сознания собственного достоинства и важности предстоящего события. Под воротничком у каждого алел пышный галстук, ноги, не доставая до пола, мерно раскачивались под столом. В общем юные пионеры двадцать первого отряда поджидали вожатого в безмятежном расположении духа. А их бедный вожатый стоял в это время за дверью, сражённый приступом непреодолимой застенчивости. Надо было войти и с весёлым лицом, непринуждённо и бодро сказать: «Здравствуйте, ребята!» Только всего. Но у Кости сердце металось в груди, как выброшенная на берег рыба. Он был подавлен своей собственной робостью. Это грозило катастрофой. Первый сбор мог не состояться.

Вдруг с противоположного конца коридора донёсся звонкий, весёлый смех. Костя, как спасению, обрадовался знакомому смеху: Таня Измайлова! Старшая вожатая шла с секретарём комсомольской организации Колей Богатовым, громко о чём-то рассуждая.

— Костя, ты? Ты не начал ещё?

Привычно переплетая быстрыми пальцами кончик пушистой косы, повисшей с плеча, Таня с удивлением смотрела на Костю.

— Костя, уж не боишься ли ты? — догадалась она.

И этот вопрос был тем толчком, который привёл Костю в чувство. Правда, ему не удалось улыбнуться, но сердце поутихло в груди. Он взял себя в руки:

— Сейчас я иду.

— Таня, давай послушаем сбор, — решил внезапно Богатов, — Ты не будешь стесняться, Гладков?

Нет, Костя стеснялся тех малышей, которые его ожидали за дверью, только их! То, что рядом оказались спокойные, почти взрослые люди, прибавило ему бодрости. Кроме того войти втроём куда легче, чем в одиночку.

И сбор начался.

— А что мы будем делать? — тоненьким голоском шепнул Вадик Коняхин.

— Вы пионеры теперь, — сказал Костя, ужасаясь деревянности тона, каким произнёс эти слова, не зная, куда деть свои длинные, нескладные руки, ища глазами точку опоры. Он нашёл её наконец в виде массивной чернильницы посредине стола и устремил на неё пристальный взор.

Но всё же из той пламенной речи, какую он сочинил вместе с Юлькой и Сашей, сейчас только и вспомнились слова:

— Вы пионеры. Вы должны любить нашу замечательную Родину.

— А мы любим! — ответил Шура Акимов, большеголовый крепыш с невозмутимо ясными, светлыми глазами.

Костя на секунду умолк, соображая, как от вступления, которое получилось столь лаконичным, перекинуть мостик к тому, что он готовился делать. За эту секунду молчания в настроении пионеров произошёл перелом. Они слишком долго и торжественно ждали. Они утомились немного от этой торжественности. Им вдруг захотелось поговорить о самых обыкновенных делах. Вадик привстал и с доверчивой улыбкой признался:

— А мы нашли галку с перебитым крылом.

— Не галку — ворону! — живо поправил Вова Горбатов, — Галки на зиму улетают.

— Костя! Мы спрятали ворону на чердаке.

— Костя, ты думаешь, крыло заживёт?

— Такая хорошая ворона!

Костя растерянно слушал: ворона не входила в повестку собрания, она вторглась стихийно, перепутав все планы. Ища поддержки, он взглянул на Таню и Колю Богатова. У них весёлые лица. Должно быть, не такой большой грех, что ребята немного отклонились от плана?

— Как ты думаешь, Костя, ворону можно приручить?

— Если будете хорошенько ухаживать, непременно приручите, — ответил солидно вожатый.

— Тогда я возьму ворону себе, пусть живёт у меня в коридоре, — заявил Шура Акимов, невинно глядя на Костю и беспечно болтая ногами в серых валеных сапогах.

— Хитрый! Пусть будет общая, — запротестовали ребята. — Будем вместе ухаживать.

Шура раздумывал:

— Нет! Общая мне не нужна. Какой интерес? Я возьму да другую найду. Будет моей.

Вдруг всем стало неловко, а Костя и не заметил, как исчезло то, что его связывало. Он не думал сейчас об авторитете вожатого, он просто рассердился на этого большеголового мальчика, который оказался таким страшным собственником. И что-то обидно напомнило Сашу.

— Так, — сказал он, не ища больше помощи в танином взгляде, зная твёрдо, что и зачем хочет сделать, — Предлагаю, ребята, устроим на пустыре ледяную гору. Огромную! Согласны?

— Согласны! — закричали ребята.

— Хорошо. Ты, Шура Акимов, не осилишь большую, ты для себя сделай маленькую.

Серые сапожки под столом перестали болтаться. Шура был озадачен. Озадачен был весь отряд.

— Почему? — удивились ребята, — Почему Акимова не принимать в общую гору?

— Потому что Акимов на своей собственной горке будет кататься со своей вороной один.

Ребята расхохотались, представив такую странную картину.

Смеялась Таня Измайлова. Смеялся Богатов.

Шура Акимов не знал, куда спастись от смеха. С одной ноги у него упал валенок. Воспользовавшись случаем, Шура спустился под стол и долго там обувался. Наконец он выбрался из-под стола и, ни на кого не глядя, сказал:

— Тогда я не буду заводить отдельную ворону, а буду вместе.

Все были удовлетворены таким решением вопроса.

А Костя, вдруг освободившись совсем от застенчивости, произнёс экспромтом печь: