Тот случай между Илаем и Гвен (ЛП)

Он встал как вкопанный.

— Ты назвал мою дочь Аферисткой?

— Да, назвал после того, как узнал, сколько моя мама заплатила за ее картину. А она в ответ назвала меня Доктором Кретином. Иногда, клянусь, она все еще так думает, — усмехнулся я.

— А не должен ли ты сейчас пытаться понравиться мне и продемонстрировать полный набор джентльменских манер?

— О, я и пытаюсь, только осторожно. Кроме того, это всего лишь первый день нашего знакомства, вам предстоит еще несколько раундов, сэр. И потом, только потом, когда вы будете готовы полюбить меня, вы полюбите.

Я засунул руки в карманы, вновь взглянув на небо. Мне казалось, я могу смотреть на звезды вечность.

— Та история с твоим отцом, это правда?

Это единственное, что разозлило меня. Я повернулся к нему и серьезно произнес:

— Если вы хотите знать что-нибудь обо мне, сэр, тогда, пожалуйста, запомните: никогда в жизни я не буду лгать, используя имя моего отца, и не стану использовать свою семью для достижения личных целей. Есть линия, которую я не преступлю никогда. Для меня это — семья.

— Все в порядке? — Гвиневра держала на подносе холодный чай.

— Все хорошо, — ответил Масоа.

Я кивнул, поблагодарив за чай.

— Ну что же, пап, это был длинный день. Я покажу Илаю его комнату.

— Ту, что в подвале. — Его глаза сузились.

— Конечно, — ответила она, потянув меня за руку, когда подошла ее мама.

— Спокойной ночи, — пожелал я ее матери.

Гвиневра повела меня в дом.

— Поздравляю, ты выдержал первый раунд.

Она провела меня через холл вниз. Я заметил, что пол здесь ужасно скрипит.

— Не поэтому ли он решил разместить меня здесь?

В голове даже мелькнула мысль: «Уж не нарочно ли Масоа сделал здесь доски такими скрипучими?»

Она зажгла светильник, осветивший стену, заполненную книгами, — та примыкала к гигантскому зеркалу шкафа. Пол покрывал белоснежный ковер. Моя сумка уже лежала возле еще одной двери, которая, как я могу предположить, была ванной.

— А твои вещи…

Гвиневра прервала меня поцелуем, обвив руками мою шею, и я обнял ее, прикусил ее нижнюю губу, и она приоткрыла рот, тихо простонав, когда я сжал ее ягодицы. Ее груди уперлись в мою грудь, и я почувствовал свою твердость.

— Прости, — прошептала она, когда мы отодвинулись друг от друга. — Я давно хотела сделать это.

— Даже не смей извиняться за такой поцелуй! — Я запустил руки в задние карманы ее штанов. Мы ничего не говорили, просто смотрели друг другу в глаза, а ее пальчики теребили ворот моей рубашки.

— Я должна уйти прежде, чем у тебя начнутся проблемы. — Она уставилась на мои губы.

— Должна…

Но я не хотел, чтобы она уходила.

— Спокойной ночи, Илай.

— Спокойной ночи, Гвиневра.

Никто из нас не пошевелился.

— Отпусти меня, Илай.

Убрав руки, но не отойдя от нее, я ждал, что она уйдет сама, но Гвиневра не уходила.

— Ты сама не хочешь уходить.

— Я надеялась, ты меня еще подержишь. Спокойной ночи, — сказала она, проходя мимо.

Я поймал ее за руку, притянул к себе и страстно поцеловал. Положив руки ей на бедра, словно пушинку, я легко приподнял ее, и она тут же обвила меня ногами. Она гладила мои волосы.

Боже, она понятия не имеет, какая вкусная!

— Гвен? — сверху позвала мама.

Вздохнув, мы оторвались друг от друга, и я отпустил ее. Гвиневра подошла к лестнице, спешно приводя в порядок свою одежду.

— Увидимся утром.

— Я буду здесь, — ответил я, и когда она поднималась, ступеньки скрипели от каждого ее шага. — И… Гвиневра?

— Да?

— В следующий раз я не отпущу тебя, — продолжил я.

— Отлично! Мне понравилось, как ты держал меня, — подмигнула она.

Когда она ушла, я разделся и отправился в душ.

Я пылал от страсти!

Глава 22

Террор и смертельный выстрел

Гвиневра

— Прости, ты пропустил пробежку сегодня утром? — спросила я у Илая, когда мы вышли на лесную тропинку за моим домом.

Он был одет, как для пробежки: в ту же синюю футболку без рукавов с капюшоном и в темные свободные штаны для бега.

— Все нормально, мы оба проспали. И потом, один я бы мог здесь запросто заблудиться. — Илай бросил палку Тайги, который тут же помчался ее ловить.

Мои родители шли на несколько шагов впереди нас, держась за руки. Когда я была маленькой, то считала, что публичное выражение нежных чувств друг к другу — это самая постыдная вещь на свете. Теперь же, наблюдая за ними, я надеялась в их возрасте состоять в таких же нежных отношениях.

— Как давно твои родители женаты? — Илай наклонился к подбежавшему к нему Тайги.

— Они поженились на следующий день после маминого девятнадцатилетия. Вообще-то, они сбежали из дома после того, как мой дедушка попросил их подождать.

— Да ты что?! — Илай с интересом посмотрел на моего отца, и я понимала почему. Всем казалось, что отец — ярый приверженец установленных правил.

— Он романтик, в то время как мама более трезвомыслящая, и она сказала, что уже тогда была уверена, что больше ни с кем не свяжет свою жизнь. Тогда зачем им ждать? И это сработало.

— То есть все те книги в подвале принадлежат ему? — Илай усмехнулся. — В них много секса…