Тот самый сантехник

За этими размышлениями Боря вернулся в зал, выглянул в окно и увидел «хрущёвку». Эти здания он ненавидел всей душой. В основном с подачи Степаныча. Уж сколько разных историй мастер рассказал о работе в хрущёвках, да ни одной хорошей.

Это были массовые панельки-пятиэтажки, которые строились чёрте как, так как никто долго жить в них не планировал. Максимум — двадцать пять лет. Но за период с 1955 по 1985 и наклепали по стране больше всего, реализуя программу: «каждой семье — своё жильё». Но исполняя под звёздочкой с пометкой: «маленькое, уродливое, потому и своё».

Швы между панелями часто даже не изолировали. Просто накрывали досками поверх не струганных лагов, и красили те доски сверху, чтобы создать видимость ровного пола. А потолок штукатурили, оставляя сантиметр-два изоляции, через которую не нужно было прикладывать стакан к стене, чтобы слышать, как плодятся соседи. И сама массовая культура вешать ковры на стену — это не прихоть, не понт, но лишь попытка хоть как-то загладить стоны, охи и ахи в маленьких комнатках, где любой лишний шорох тут же отражался негодующим стуком по батарее. А позвать соседа из соседнего подъезда выйти покурить на площадку можно было просто ударом кулака.

Причина была банальной: экономия времени и материала. Так как таскать мешки с цементом и делать ровный залитый пол — это роскошь. А роскошь она не для всех. Зачем тратиться на времянку? Её же всё равно будут сносить.

Боря и сам прекрасно знал, что в хрущёвках по этой причине днём и ночью «катались шары». А по скрипящим полам можно было легко определить расположение человека в квартире. И каждый сосед точно знал, пошёл его сосед на кухню или сидит в толчке. А все дело в отсутствии изоляции и надлежащем утеплении здания. Так что зимой оно было холодным, летом жарким, а в межсезонье и при смене времени дня, «шары катались» как раз из-за деформации конструкции, что нагревались и остывали в зависимости от времени года и дня. Такие дома буквально дышали, и жили своей жизнью. И железные трубы, не рассчитанные на эту игру как на баяне, прорывались на раз-два. Современные материалы, конечно, облегчили жизнь жителям здания, но ненамного. Собственно, поэтому и началась «реновация». Правительство решительно избавлялось от хрущёвок, начиная как всегда со столицы. Но пока дойдёт до уездных городов, можно спокойно состариться и помереть в своей старой, но ещё живой хрущевке.

Хрущёвка как здания проектировались явно не для людей. Придумал их сам Сатана для карликов, на которых не давят потолки в 2,5 метра. Особо он ненавидел тех людей, которых поселял на пятом этаже, без лифта, и мусоропровода. Но ещё больше их ненавидели грузчики, которые доставляли диваны по узкой лестнице, едва разворачиваясь на узких площадках, где часто жило не четыре, а три семьи, так как в узких комнатках на малом пространстве селить больше означало автоматически подписать себе контракт на поставку в ад.

Припомнив, что наибольшее количество человеконенавистников как раз собиралось на лавочках у подъездов подобных строений, а больше всего крыс и тараканов плодилось в подвалах хрущёвок, где отлично себя чувствовал грибок, дружа с плесенью, Боря закрыл глаза на удобном, надёжном и мягком диване.

Будь у него выбор, это было бы последним местом на земле, где бы он поселился… Но в хрущёвке он вырос. И как раз на пятом этаже. Потому спокойно мог бежать кросс с мешком цемента в горку, был лишён любых намёков на стеснительность, мог жить в гараже два года без комфорта хоть с одной холодной водой, так как чаще всегда горячую воду для профилактики отключали именно в хрущёвках. И там же чаще всего случались прорывы трубопровода из-за критического износа коммуникаций. Там чаще всего загорались щитки на площадках из-за старых проводок и автоматов, пробки в которых начало выбивать ещё с появлением первых электрочайников.

Вспоминая хрущёвку, мог Боря легко спать и год на полотях в бане. Так как легко ночевал в спальнике на мини-балконе хрущёвки, когда приходили в гости друзья семьи, которым часто не хватало места даже на полу в комнатах.

Вспоминая детство с карбидом в кострах и смолой деревьев в зубах вместо жвачки, он мог и легко обитать в автомобиле хоть всю зиму, если будет себя контролировать.

Человек ко всему привыкает.

«Главное — это контроль, а не это вот всё», — добавил внутренний голос, и, гад такой последовательно воспроизвёл в голове то вскрик Наташи, то соседки снизу.

Но шары в потолке не катались, поэтому Боря уснул раньше, чем возбудился.

Глава 22 — Как ни в чём не бывало

Утро началось со жвачки во рту со специфическим вкусом. Как будто хомяк-диверсант проник внутрь, повеселился, просрался, как водится, и был таков.

А по ощущениям тела, Боря мог предположить, что его били семеро, затем сделал массаж слон, который, конечно тоже не забыл выдать кучу на сантехника. И видимо вспотел, пока выбирался из-под этой кучи, так как потом разило за версту.