Тот самый сантехник 9 (СИ)

«Но кто больше своровал — тот и прав», — ещё подумал Алагаморов и предпочёл не обострять.

— Как мне звать тебя? Карл? — в то же время поинтересовался Гриня у бывшего мэра, который очевидно получит повышение и перейдёт в «серые кардиналы».

«Чем ему тут ещё заниматься перед переводом на домашний арест?» — снова подумал Маливанский, тоже очень желая перейти из мрачных, тёплых камер с тесной мужской компанией и трёхразовым питанием в убитую, голодную и холодную однушку, но — свою.

— Это который король? — сразу уточнил осуждённый, которого в камере пока так и звали, отсюда прозвучало логичное предложение. — Не, ты ж парень простой. Зови меня просто Мэр. — Тут он деловито допил чай, оглянул группы охранников и бывших директоров и добавил. — Это для челяди я — Император! Народу нужны громкие прозвища. Я же теперь как есть говорить могу. Всё-таки не перед выборами. А-ха-ха!

— Ха-ха! Лохи! — добавил тут же карлик, поглядывая то на охранников с Хрущём, то на директоров с охранником Егором.

Всё-таки вместе работали, вместе и сидеть должны.

Выбор у Маливанского был невелик, но он был. И решив, что деньги решают всё, Гриня теперь активно чморил прошлых и поддерживал нынешних, при этом активно помогая Мэру дербанить посылку. А больше всего прочего сосредоточился на сырокопчёной колбасе.

Между делом поинтересовался у Мэра в полголоса:

— Слушай, а как ты скомуниздил столько денег незаметно?

— Ну, во-первых, не скомуниздил, а взял своё по должности. До народа всё равно почти ничего не дойдёт. А, во-вторых, мог. А какие ещё причины нужны, чтобы сделать? Кто первым дотянулся, тот и прав! Не пандусы же инвалидам строить. Придумали тоже — равные права. Равные права у нас только избирательные! А дальше их полномочия — всё.

Пока Маливанский нарочито ржал в горло над любой шуткой Мэра, почёсывая его эго, Хрущ скалился на скатке, довольный провалом старой власти.

— Ничё-ничё, — говорил он Семёну и Мише в это же время. — Сейчас из стабильного только смена. Постоянная смена власти. Это как говно смывают в унитазе. Что-то сразу уходит. Что-то задерживается. Но самые прожжённые черкаши всегда зацепятся и останутся. Так что сидим и не высовываемся, ребята. Наше время ещё придёт.

— Так мы черкаши? — тут же уточнил Семён, что был помоложе. — Или те, кого смыли?

— Бери выше! — тут же поправил Миша, который был постарше. — Мы можем и за ёршик сойти.

— Вот-вот! — тут же поддержал его Хрущ и снова посмотрел на стол, за которым пировали Мэр с Длинным.

Очевидно же, что такое погоняло дадут. Чисто вопреки, как и положено на зоне.

Шмыга и Старый в это же время осуждали с Валетом свои дела.

— Я одного не пойму, — признался Антон Сергеевич бывшим сотрудникам, как бывший директор УК «Светлый Путь». — Я натырил… ну дай бог… семь миллионов за год.

— Ну и я ещё на три. Но за квартал, — кивнул Тимофей Вольфыч и на Егора посмотрел. — Валетов вот ещё тысяч на триста наворовал на складе на меди. Да, Егор?

— Но это не точно! — уточнил Валет, сожалея лишь о том, что прятал деньги в старой машине, а не дома. Но как жене весточку передать, чтобы не прознали? Переписка вся под контролем, а в иносказательной форме не поймёт. Только и остаётся родным, что посылки ему слать. Придётся дождаться, пока свидания разрешат, тогда и порадует известием.

А пока пусть его старая колымага во дворе стоит. Никому она во век не сдалась. Даже голуби побрезгуют присесть.

— Так откуда они тогда недостачу на сорок миллионов нашли? — подытожил своим размышления Шмыга. — Где в управляйке такие ценные ресурсы зарыты были? Почему я не обнаружил? Почему Тимофей Вольфыч не дознался?

Старый лишь головой покачал:

— Не знаю, Антон Сергеевич. Похоже, с мэрии на нас часть долгов повесили. Там кому-то тоже кушать лобстеров хочется, — и он с ненавистью посмотрел на Мэра. — Такие лица в один присест не наесть. Тут практика нужна. И упорство.

Алагаморов в это же время перелистывал «Мастера и Маргариту» у зарешечённого окна и тихо бубнил подопечным своё:

— Вот что, Блоб и Джоб. На шутки улыбаемся. Но оскорблений не терпим. Мы не терпилы, но сильно и не высовываемся. За средний класс пока отыграем эту партию. А там всех при случае разменяем. Поняли меня?

— Да, босс, — ответил беззубый помощник. — Будем бить точно и своевременно!

— Это понятно, Старейшина, — добавил зубастый. — Как там интересно Глори и Холли на женской зоне прописались? Тоже в средний класс вошли? Или элитой стали?

— Всё у них хорошо, — буркнул Алагаморов.

За Шантыку и Сибгатулину Старейшина переживал меньше всего.

— Так может и мы этим в кружку нассым? — с ненавистью взглянул на Мэра Блоб. — Он же обещал нам в прошлом году новые очистные сооружения в городе построить. А вместо этого на день города какой-то наркоман усталый приехал и всех мыльной пеной обдали. Наверное, чтобы лишний раз помылись.

Алагаморов лишь поморщился и снова перелестнул страницу.

— Не мелочись, Блоб. Удар должен быть один. Но сразу в челюсть. Понял? Тут нет никого, кто бы выбрал вариант «вилкой в глаз». Вот и мы жалеть никого не будем.