Тот самый сантехник 3

— Скажи что-нибудь на фило…фи…филоло…

— Ну, во-первых, на филологическом, во-вторых, филолог знает двадцать пять синонимов к слову «хуйня».

— Тогда сантехник двести пятьдесят деталей с таким названием, — ответил Боря.

— Значит, мы идеальная пара, — донеслось из коридора.

Улыбнулись, каждый про себя.

— И вообще, ты липовый тоже попробуй.

Она вернулась в халате, за стол села. Но без лифчика. А халатик, как нарочно, распахнут. По боку ему поясок. Да и тот сполз. Но с ним даже пёс не играется.

«Во-о-от», — заявил тут же внутренний голос, фокусируя внимание. Зрение сразу чётким стало, настроилось.

Тишина в квартире. Ходики только в коридоре едва слышно идут. Покой. И снова — гипноз. И снова сладкая жизнь полной ложкой.

Боря, мёд рецепторами впитывая, невольно оценил девушку. Что-то в ней изменилось? Какая-то новая важная деталь. А какая? Волосы те же, глаза те же. Груди… точно те!

«Нет, ты посмотри, посмотри. Что это у левой груди? Не прыщик ли? А, нет, ворсинка».

Иногда Глобальный отводил голову, оглядывался немного для порядка. Собака приученная, не попрошайничает. Под столом валяется, и храпит как дед старый. Но на полу не видно шерсти. Да и кухня блестит чистотой. В ванной опять же ни белья не было, ни в коридоре грязи.

«Всё-таки — хозяйственная», — одобрил внутренний голос и включил строгого наставника: «Слушай, ну пора что-то решать. Нельзя так с девчонкой-то. Что ты себе вообще позволяешь? Без резины даже авто зимой не ездят! А ты долбанный дикарь, Боря!».

— Слушай, Лид… я это…

Боря уже набрал в лёгкие побольше дыхания, чтобы сказать много и сразу, а то подумает ещё, что поговорить им не о чём, но его телефон на столе зазвонил. И сразу видеосвязью «директор» подсветился.

— Извини, начальство.

Лида только под стол сразу нырнула и как партизан в разведке и поползла, чтобы не палиться.

«А может стесняется просто?», — добавил внутренний голос, немного сожалея, что не между ног ему уползла, а в коридор.

Сантехник хмуро нос почесал корпусом аппарата, и вдруг на кран внимания обратил. А тот, гад, не капает даже. Стоит себе, новый и блестящий, бесит даже. И батареи новенькие и блестящие.

«Тут оказывается ещё и кран с батареями есть!», — тут же заявил внутренний голос с иронией.

— Да, Тимофей Вольфыч, — ответил Боря, сразу к крану встав и стараясь камеру фронтальную не только выше пояса держать, но и выше плеч.

Всё-таки уже полтора часа как на работе должен быть. А они тут завтрак на рассвете устроили. И чаи гоняют, пока часики тикают и зарплата нагорает в фиксированной своей части.

— Глобальный, ты где? — спросил директор.

Он возле машины снегоуборочной в шапке пышной стоял. Перья из неё торчат модные. Но чёрного цвета и короткие, чтобы не предъявили «за шмот».

— Как где? На вызове, — ответил Боря, и полотенце кухонное подхватив, плечо стал вытирать. — Прорыв. Вон весь искупался с головы до ног, теперь не знаю, как домой пойду. Сушиться надо. Всё в воде.

— А-а, ну ты даёшь, — протянул директор и с сомнением на кран посмотрел. — А как это ты просочился в «штаб»?

— Так я сразу на вызов пошёл. Леся давно говорила. А вчера напомнила. Говорит, месяц уже человек просит прийти, заявками закидала. На этой… как его… — тут Боря в коридор крикнул. — Хозяйка, какой адрес?

— Ленина, пять, — ответила Лида голосом сильной, уверенной в себе женщины.

У неё всё-таки сегодня секс был. И мужчину она накормила бутербродиками. А это уже — показатель, что ради неё работу прогуливает. Так можно ему и Байрона в оригинале почитать по ролям. Пусть слушает.

— Ленина, пять, — повторил Боря в камеру и добавил тут же голосом, полным жалости. — Раньше бы пришёл, может бы и не прорвало. Так что моя вина, вроде как.

— А Олаф что, тоже залит?

— Олаф? — Боря даже голову почесал. — А он что, не на работе ещё что ли?

— Вы же вместе ходите!

— Теперь нет, — отрезал Боря. — Я с ним и так ничего не успеваю. А раз такой умный, и батареи красить не хочет, пусть сам работает. Язык знает, не заблудится.

— Так и… где он? — повторил директор.

— На остановку шёл, когда я его видел в последний раз.

— Дело ясное, что дело тёмное, — ответил Тимофей Вольфович и кивнул. — Ну, работай. Поищем.

Связь отключилась. Боря как руки опустил, так снова чуть кости не вытащили все. Хребет кончился, истончился. Кожа и мышцы в нём, да и те — сало.

Стараясь не растаять прямо на кухне, он даже кран проверил, на трубу под мойкой заглянул. А там всё — идеально. Однушка, однушкой, а трудов вложено много и всё по уму.

«Хоть заезжай и сразу живи!», — воскликнул внутренний голос и Борю в комнату повёл. А по пути добавил шёпотом: «Кстати…»

А Боря как зашёл в комнату, так и обомлел. Стоит Лида, постель застилает. А диван уже разложен. И простынь такая белоснежная, чистая, свежая. И натянута как в армии на кроватях. Ни складочки, ни бугорочка.

— Борь… а давай ещё поваляемся? — снова так тихо-тихо девушка эта добавила с опытом зрелой женщины.