Тот самый сантехник 2

— Миллион Шрёдингера, — хихикнул Стасян, закидывая бутерброды в топку как семечки. Вроде бы даже не жевал. При этом допивал вторую кружку чая. А кружки почти пол-литровые.

Боря бутерброд откусил, пожевал, поморщился. Челюсть как онемела. А ту часть, что чувствовал — боль и мучения. Ещё и горло опухло. Гландами хоть кашляй наружу. Пульсируют.

Чего только в аптеку забежать не успел? Все хорошие мысли потом приходят. А надо быть умным сразу. Полезно.

Уложив Степаныча отсыпаться, оба снова на кухню вернулись. Боря ключи протянул.

— Ты чего это? Перегнать поближе решил?

— Ага, не благодари, — ответил Глобальный и в лоб спросил. — Стасян, что там по брату? Звонил? Вещи зимние привезёт тебе?

— Да с утра ещё с толчка написал, — ответил крановщик. — А тот ответил, что уже собрался на остановку, а ту замело за ночь. Одна верхушка торчит с табличкой. Пока разгребут теперь, и трасу почистят, это ещё два-три дня.

— Херасе у вас зимы быстрые. Вроде один регион.

— Один, да не один. Не на острове живём.

— Тогда беру такси и едем в торговый центр.

— Зачем?

— Долго на холоде не протянешь.

— Так это ты теперь мой Никитка-инвестор по соседству? — хмыкнул Стасян. — Ну спасибо, вернусь с вахты, все отдам. До копеечки.

— А когда вахта?

— Через двадцать девять дней, — напомнил крановщик. — Календарный месяц начался вчера.

Тут Боря вспомнил одну любопытную деталь и снова в лоб спросил:

— А как ты вчера понял, что телевизор у соседа?

— А кто ещё к Степанычу ходит? — ответил крановщик, обожающий детективы и добавил тут же. — Ты бы это… ключи то забери. А то всё тут повыносит. Не только телевизор. Василий Степанович вчерась про блондинок-лесбиянок в парной рассказывал, где бассейн чинил. И так возбудился… ну, умом… что тонометр вчера просил, а я всё обыскал, не нашёл.

Боря оглянулся, и припомнил, что и на кухне действительно больше вещей было. Куда всё только делось? Кофеварка вроде была. Сам на юбилей дарил. Где?

Вручив Стасяну запасную шапку из своего гардероба и шарф, Боря вызвал предварительно такси в торговый центр за курткой, а сам первым вышел в коридор и решительно застучался к соседу.

— Чаво? — вырос на пороге тот в привычном халате, как будто других вещей не носил.

— Что ж вы, товарищ Никита, телевизоры то у пенсионеров отжимаете? А как же карма?

— Какая карма? — ответил человек-сосед со стажем сожительства через стенку в двадцать-тридцать лет. — Я уже пенсионер!

Даже дверь попытался закрыть, но Боря ногу в проход подставил.

— Спокойно, инвестор. Я долг выкупить соседский. Сколько он вам должен?

И Боря из барсетки карточку достал, повел показательно перед носом. Был бы чип над усами, считал бы сразу.

— Так семь, — ответил сосед, пытаясь то ли запомнить последовательность из шестнадцати цифр, то ли только трёхзначный код на обратной стороне.

— А он говорил пять, — появился рядом Стасян, шарфик как художник повязав. Не хватало только берета. Но и шапка с бубенчиком делала вид менее грозным.

— Так проценты, — добавил сосед тут же.

— Нихера себе проценты за неделю, — присвистнул крановщик.

— А ещё он… баян купил. А это ещё пять… Итого пятнадцать, ежели округлить, — тут же выкрутился сосед и виновато улыбнулся. — Инфляция. Деньги неделю назад и сейчас уже не те же самые.

— Охуеть математика, — ответил Стасян и добавил с миролюбивой улыбкой, но с волчьими глазами. — У нас в деревне таких математиков в сортир макают. Один даже с чьим-то телефоном-нокией однажды вылез. Глубоко нырнул.

Сосед от такой перспективы снова попытался дверь закрыть, но Боря дверь на себя дёрнул, соседа оттолкнул и за шиворот придержал:

— Значит так, я тебе вечером пятнашку твою занесу наличкой. Но это лишь потому, что за баян обидно. А телевизор мы сейчас заберём. И ключи давай от квартиры Степаныча.

— Это почему ещё? — возразил лишь однажды Никита.

Но Стасян кулак под нос сунул. А тот по размеру как арбуз молодой с перспективой роста.

— Быстро!

Ключи перекочевали из ключницы в руку. А Стас вдруг в проход заглянул. Вытянулся весь, как собака охотника, что утку нашла. И не думая разуваться, прямо из коридора по комнатам в обуви прошёлся. Оттуда присвистнул:

— Вот это я понимаю, современный Плюшкин.

Боря, сунув ключи в карман, следом прошёл. Брови сами к потолку поползли. Только в зале у Никиты стояло три телевизора, два из которых работали, а третьем розетки не хватило. А рядом всё завалено, захламлено, заставлено, подвешено, подпёрто. И чего только нет: копилки, техника, бытовые приборы, люстры, коробки. Человек только в центре стоять может, изображая дракона среди богатства пещерного.

Сосед главное на пяточке том крутится, руками машет, а толком сказать ничего не может от возмущения и негодования. Но и так понятно.

Оба в соседнюю комнату прошли, а там та же картинка с кроватью посередине. Если Никита и переживал, что на старость глядя никто стакан не протянет, то для этой цели себя вокруг другим барахлом обложил, чтобы не так обидно было.