Тот самый одноклассник

Всего два месяца отношений, а у меня почти не осталось ничего своего. Я живу Данилой, но мне все равно кажется, что я балансирую над пропастью его недоверия.

– Тогда напиши мой портрет!

Я стараюсь не лгать Даниле, но в этот раз я солгала, и моя ложь не была безобидной. В ответ на его просьбу, искреннюю, как детские слезы, я предложила халтуру. Абстракцию, нарисованную из-за нежелания обидеть любимого мужчину.

Видны только синие глаза, остальные черты лица скрыты за ладонью. Я спрятала лицо Данилы за неровными мазками красок. За ними же таились мои страхи и сомнения.

Внимательно осмотрев портрет, Данила повесил его на стену. Мне кажется, он знал, что я солгала, что подарила ему пустышку. Картина висела над моим обеденным столом, но он никогда на нее не смотрел. По крайней мере, при мне.

«Секрет» так и лежал среди старых работ, и, если бы захотел, Данила смог бы его найти. Он и был его настоящим портретом.

В ту ночь я проснулась от того, что Данилы не было рядом. Он сидел у окна, сложив руки на подоконнике.

– Даня, что случилось? – Я прошлепала босиком по холодному полу и села к нему на колени.

– Скажи, Ника, ты меня любишь?

– Дань, не пугай меня. Что ты надумал?

Я с трудом балансировала на его коленях. Он позволил мне устроиться удобней, но не удерживал.

– Я написал песню.

– Какую?

– Я только что написал песню, которая определяет всю мою жизнь.

– Как ты ее назвал?

– «Душа на ладони».

– Красиво. Споешь?

Он отрицательно качнул головой. Лунный свет отразился в синих глазах и в мягкой улыбке.

– Не сейчас. Знаешь, Ника, единственное, о чем я когда-либо мечтал, это чтобы ты меня любила.

На следующий день я рассказала родителям о моем романе со школьным хулиганом и нынешней звездой. Папа побледнел, но лично к Даниле эта бледность не имела никакого отношения. Рассмеявшись, я пообещала, что Данила не станет включать свою музыку на семейных обедах и не пригласит отца на концерты.

Мама же пришла в восторг.

– Вы с Данилой творческие люди, поэтому отлично понимаете друг друга и будете счастливы!

Мама права. Никто не понимает творческого человека так, как его сотоварищ по призванию.

Я не рассказала Даниле о разговоре с родителями, потому что для их знакомства слишком рано. Может быть, в будущем…

Но будущее – это проза, а меня интересовала только поэзия чувств.

Однако Данила думал по-другому, и, как это часто случалось в наших отношениях, мне пришлось с ним согласиться. Он проник в мою жизнь на удивление быстро и глубоко. Гитары у окна, мужские вещи в шкафу. Я наслаждалась моментом, а Данила, как оказалось, строил далеко идущие планы.

После удачного концерта он приехал ко мне домой в три часа ночи. Заспанная, счастливая, я сдалась его нетрезвым поцелуям и позволила вытащить меня из постели.

– Ребята приготовили сюрприз, и я хочу, чтобы ты пошла со мной. Веселье в самом разгаре.

Когда мы пришли на вечеринку, Данилу окружили поклонницы и друзья. Они смотрели на меня с осуждением и завистью, как и всегда. Вряд ли они желали мне зла, это только моя фантазия, хотя и очень яркая. Казалось, фанаты Данилы считают, что мне не место рядом с ним.

Потому что я не принадлежу их миру.

Потому что я украла внимание их звезды.

Не отпуская моей руки, Данила прошел сквозь толпу.

Играла музыка «Анатомии кошмара». Чужой, почти неузнаваемый голос Данилы выкрикивал злые слова. Остальные искренне наслаждались рваной мелодией и темным смыслом.

Мне неуютно на таких сборищах. Я полюбила Данилу, каждую каплю его нежности, но его темная, музыкальная сторона отталкивает меня. И то, как на меня смотрят его фанаты… Не подходят ближе, но замечают каждый шаг, каждое наше прикосновение, жадно читают по губам каждое слово.

– Ты ревнуешь, Ника?

Данила провел пальцем по моему лбу, разглаживая морщины. Ему хотелось, чтобы я ревновала. А ведь я не ревную, все намного сложнее. Наблюдая, с каким наслаждением поклонницы слушают музыку «Анатомии», я думаю о том, что любая из них подходит Даниле лучше, чем я. Любая будет счастлива занять мое место. То место и тот мир, в которые я не вписываюсь.

– Ревную, – со вздохом согласилась я. Так проще.

– Представь, что тебе предоставили выбор – остаться со мной или открыть персональную выставку. Что бы ты выбрала?

– Конечно, осталась бы с тобой. К тому же за последние два месяца я не написала ни одной стоящей картины.

– А что, если вдохновение не вернется?

Я не понимала, к чему он ведет и почему так напряженно вглядывается в мое лицо.

– Как говорится, на «нет» и суда нет. Хорошо хоть я могу зарабатывать уроками.

– Тебе не обязательно работать, я о тебе позабочусь.

– Ты и так обо мне заботишься.

– Я хочу заботиться о тебе еще больше. Не закрывайся от меня, Ника, не лги. Всегда говори правду, ладно?

Он действительно пьян, впервые пьян настолько, чтобы испугать меня своим взглядом и тоном голоса. Слова исходят из темной глубины Данилы, пряча за собой слишком сильные эмоции.

– Дань, не сомневайся во мне, пожалуйста! – Я говорила честно, от самого сердца. – И тоже говори мне правду, – добавила тихо.